Русская поэзия начала XX века

Все отнято: и сила, и любовь.
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела.

Веселой Музы нрав не узнаю:

Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке темном клонит,
Изнеможенная, на грудь мою.

И только совесть с каждым днем страшней

Беснуется: великой хочет дани.
Закрыв лицо, я отвечала ей…
Но больше нет ни слез, ни оправданий.

1916

Севастополь

«Под крышей промерзшей пустого жилья…»

Под крышей промерзшей пустого жилья
Я мертвенных дней не считаю,
Читаю посланья апостолов я,
Слова псалмопевца читаю.
Но звезды синеют, но иней пушист,
И каждая встреча чудесней, —
А в Библии красный кленовый лист
Заложен на Песни Песней.

1915

Царскосельская статуя

Н. Б. Н.[223]

Уже кленовые листы
На пруд слетают лебединый,
И окровавлены кусты
Неспешно зреющей рябины.

И ослепительно стройна,

Поджав незябнущие ноги,
На камне северном она
Сидит и смотрит на дороги.

Я чувствовала смутный страх

Пред этой девушкой воспетой.[224]
Играли на ее плечах
Лучи скудеющего света.

И как могла я ей простить

Восторг твоей хвалы влюбленной…
Смотри, ей весело грустить,
Такой нарядно обнаженной.

1916

«Все мне видится Павловск холмистый…»

Н.В.Н.

Все мне видится Павловск холмистый,
Круглый луг, неживая вода,
Самый томный и самый тенистый,
Ведь его не забыть никогда.

Как в ворота чугунные въедешь,

Тронет тело блаженная дрожь,
Не живешь, а ликуешь и бредишь
Иль совсем по-иному живешь.

Поздней осенью свежий и колкий

Бродит ветер, безлюдию рад.
В белом инее черные елки
На подтаявшем снеге стоят.

И, исполненный жгучего бреда,

Милый голос как песня звучит,
И на медном плече Кифареда[225]
Красногрудая птичка сидит.

1915

«Вновь подарен мне дремотой…»

Вновь подарен мне дремотой
Наш последний звездный рай —
Город чистых водометов,
Золотой Бахчисарай.

Там, за пестрою оградой,

У задумчивой воды,
Вспоминали мы с отрадой
Царскосельские сады,

И орла Екатерины

Вдруг узнали — это тот!
Он слетел на дно долины
С пышных бронзовых ворот.

Чтобы песнь прощальной боли

Дольше в памяти жила,
Осень смуглая в подоле
Красных листьев принесла

И посыпала ступени,

Где прощалась я с тобой
И откуда в царство тени
Ты ушел, утешный мой.

1916

Севастополь

«Двадцать первое. Ночь. Понедельник…»

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки

Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,

И почиет на них тишина…
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.

1917

«Лучше б мне частушки задорно выкликать…»