Русская поэзия в 1913 году

Возвращаясь к разговору об авангардном для своего времени устройстве некоторых русских не модернистских книг, назовем имена еще двух авторов, чьи сборники стихов, выпущенные в 1913 году, кажется, не имеют аналогов в тогдашней издательской практике. В книге «З'aмок моей души» первого из этих авторов, Иннокентия Жукова, фотографии вырезанных им же из дерева скульптур сопровождаются стихотворными подписями вроде следующей: «– Вот “Карл Иванович” стоит и смотрит виновато: почтеннейший вчера немножечко “того”, и я ему грожу шутливо пальцем». Во второй книге – «Пластические этюды. Стихотворения для “Танцев под слово”», – автором которой был Александр Струве, ключевые глаголы движения иллюстрируются фотографиями специально приглашенных танцовщиц и танцовщиков. Сам Струве гордо заявлял в предисловии к сборнику: «Выпуская в издательстве Б. В. Решке настоящую книжку, я хотел положить начало художественной литературе, созданной специально для сочетания слова с пластикой и танцем, в будущность которого я совершенно определенно верю».

В заключение этого раздела и отчасти как о курьезе упомянем еще о восьмистраничной книжечке стихов маленькой девочки, Лиды Шаховской, изданной в Москве ее любящими родителями. Стихотворения Лидиной книжечки, например, такое:

Что из Лиды с Сергеем стало?
Таких деток не бывало, –
И прилежны, и умны,
И совсем не шалуны.

(«Перерождение шалунов»)

было бы небезынтересно сравнить как со стилизаторскими опытами в этом роде, вошедшими в сборник Марины Цветаевой «Из двух книг», так и со стихами еще одной настоящей девочки – Зины В., включенными в откровенно экспериментальную поэтическую книгу Алексея Крученых «Поросята».

Современность в поэтических книгах 1913 года

Теперь попробуем представить набросок к целостной картине российской современности 1913 года, как она отразилась в тогдашних книгах стихов. Но дробности и пестроты, увы, избежать не удастся – слишком уж разнородные ст'oроны русской жизни привлекали внимание наших авторов. И еще одно уточнение: ключевые темы отечественных стихотворений, которые мы далее попытаемся выявить, с вариациями являлись таковыми для нашей словесности примерно от начала 1906 года и точно до дня вступления страны в Первую мировую войну.

С отношения поэтов к войнам, которые велись Россией в относительно недавнем прошлом, и с их оценок войны в целом как явления, пожалуй, и начнем. Это отношение предстает несколько неожиданным, особенно если иметь в виду бурный ренессанс ура-патриотической поэзии в августе следующего, 1914 года.

Пока же лишь самые отъявленные шовинисты были настроены кровожадно. Едва ли не как исключение из общего правила выглядят даже следующие вполне невинные строки о Русско-японской войне 1904 года:

Пусть будет море нам могилой,
А все ж «Варяг» не будет взят…

вылившиеся из-под пера провинциальной поэтессы, посчитавшей нужным вынести на обложку своей книги стихов такую самоаттестацию: «Верноподданная Нижегородская потомственная дворянка Надежда Авдеевна Кубаровская».

Преобладали же совершенно иные, миролюбивые и даже антивоенные, пацифистские настроения. Во многих стихотворениях изображались страшные последствия русско-японской и иных войн:

Как не скорбеть за эти жертвы боя,
За эти ужасы случайностей войны,
Где гибнут родины безмолвные сыны,
Сраженные изменчивой судьбою?!

(П. Гайдебуров «Как не скорбеть за эти жертвы боя…» – стихотворение датировано 1904 годом)

Рука ль моя ты, рученька,
В Манчужурии земле.
Безрукенького, ноченька,
Баюкай и лелей.

(С. Городецкий «Безрукий»)

Как бедная чайка над сирым гнездом,
Так мысль моя ныне грустит об одном,
И в горьких слезах повторяет она
Позорное, страшное слово – война.

(А. Доброхотов «Война»)

В чем бессилен Крупповский снаряд –
Ты танцуя проскользнешь!

(А. Крученых «Плясовая» – из книги «Возропщем»)

В немой тиши, среди полей,
Когда мечтает чуткий сад,
Я слышу залпы, взрыв гранат
И стоны гибнущих людей.

(С. Семенов «Во время войны»)