Русская поэзия XIX века, том 1

<1827>

Стансы

Судьбой наложенные цепи^{467}

Упали с рук моих, и вновь
Я вижу вас, родные степи,
Моя начальная любовь.

Степного неба свод желанный,

Степного воздуха струи,
На вас я в неге бездыханной
Остановил глаза мои.

Но мне увидеть было слаще

Лес на покате двух холмов
И скромный дом в садовой чаще —
Приют младенческих годов.

Промчалось ты, златое время!

С тех пор по свету я бродил
И наблюдал людское племя
И, наблюдая, восскорбил.

Ко благу пылкое стремленье

От неба было мне дано;
Но обрело ли разделенье,
Но принесло ли плод оно?..

Я братьев знал^{468}

; но сны младыеСоединили нас на миг:
Далече бедствуют иные,
И в мире нет уже других^{469}.

Я твой, родимая дуброва!

Но от насильственных судьбин
Молить хранительного крова
К тебе пришел я не один.

Привел под сень твою святую

Я соучастницу в мольбах —
Мою супругу молодую
С младенцем тихим на руках^{470}.

Пускай, пускай в глуши смиренной,

С ней, милой, быт мой утая,
Других урочищей вселенной
Не буду помнить бытия.

Пускай, о свете не тоскуя,

Предав забвению людей,
Кумиры сердца сберегу я
Одни, одни в любви моей.

₁₈₂₇

Смерть

Смерть дщерью тьмы не назову я
И, раболепною мечтой
Гробовый остов ей даруя,
Не ополчу ее косой.

О дочь верховного эфира!

О светозарная краса!
В руке твоей олива мира,
А не губящая коса.

Когда возникнул мир цветущий

Из равновесья диких сил,
В твое храненье всемогущий
Его устройство поручил.

И ты летаешь над твореньем,

Согласье прям^{471} его лия,И в нем прохладным дуновеньем
Смиряя буйство бытия.

Ты укрощаешь восстающий

В безумной силе ураган,
Ты, на брега свои бегущий,
Вспять возвращаешь океан.

Даешь пределы ты растенью,

Чтоб не покрыл гигантский лес
Земли губительною тенью,
Злак не восстал бы до небес.

А человек! Святая дева!

Перед тобой с его ланит
Мгновенно сходят пятна гнева,
Жар любострастия бежит.

Дружится праведной тобою

Людей недружная судьба:
Ласкаешь тою же рукою
Ты властелина и раба.

Недоуменье, принужденье —

Условье смутных наших дней,
Ты всех загадок разрешенье,
Ты разрешенье всех цепей.

<1828>

Старик

Венчали розы, розы Леля,
Мой первый век, мой век младой:
Я был счастливый пустомеля
И девам нравился порой.
Я помню ласки их живые,
Лобзанья, полные огня…
По пролетели дни младые;
Они не смотрят на меня!
Как быть? У яркого камина,
В укромной хижине моей,
Накрою стол, поставлю вина
И соберу моих друзей.
Пускай венок, сплетенный Лелем,
Не обновится никогда, —
Года, увенчанные хмелем,
Еще прекрасные года.

<1828>

«Не подражай: своеобразен гений…»

^{472}