Русская психиатрия от Николая II до Сталина

С 1941 г. в Тбилиси в институте, руководимом Беритовым, началась работа по применению осциллографической методики для регистрации электрических процессов живых тканей.

В различных работах института дана характеристика биоэлектрической активности коры мозга лягушки, кошки, обезьяны (macacus rhesus), человека и ее изменяемости под влиянием различных раздражителей, отравления и пр.

Суммируя свои работы, Беритов опубликовал два тома исследований «Общая физиология мышечной и нервной системы», характеризующие его воззрения на закономерности нервно-мышечной деятельности. Впрочем, большинство из этих воззрений встретило серьезную критику[208]. Особенно резкую критику вызвала его научно-популярная брошюра «Об основных формах нервной и психонервной деятельности»[209], в которой Беритов излагает свою точку зрения на все закономерности, согласно которым возникает, развивается и видоизменяется психическая деятельность.

Критика[210] правильно оценила эту книгу как направленную против учения Павлова. В ней Беритов утверждал, что проникновение в динамику психических явлений с точки зрения физиологических закономерностей обречено на неудачу. Он отстаивал вейсманистско-морганистский тезис о неизмененности инстинктов, о спонтанной психической активности; неправилен и самый термин Беритова «психо-нервная» деятельность, так как этот термин скорее говорит о слитии, чем об единстве психического и соматического.

Мы видим, таким образом, что постепенно исследования физиологов давали все больше и больше материала для понимания динамики работы мозга, ее усложнения в эволюции, для понимания развития психики, ее биологических основ. Павлов и его ученики вплотную подошли к пониманию динамики образования ряда психопатологических процессов, исходя из закономерностей нарушения при известных условиях обычной работы мозга.

Много было сделано ценного по изучению морфологического строения мозга и его изменениям в патологических условиях, которое также после революции развивалось все шире и шире. Уже в 1925 г. вышла книга В. А. Гиляровского «Введение в анатомическое изучение психозов», ряд ценных работ П. Е. Снесарева о субстрате и органогенетическом развитии нервных сетей и окончаний кожной и мышечной чувствительности, его работы по глии, работы по глии В. К. Белецкого[211].

В Харькове Л. И. Смирнов, А. И. Гейманович вели работы по гистопатологии опухолей нервной системы. В 1935 г. вышла книга Л. И. Смирнова о патогистологии глии и мезодермы[212]. Появились его же патогистологические исследования экзогенных психозов, шизофрении. В Ленинграде вышло руководство по общей гистологии периферической нервной системы. Б. С. Дойникова, исследования его учеников по изменениям нервной системы при бешенстве, дизентерии, брюшном тифе, а также работы проф. Л. Я. Пинеса, М. Э. Мандельштамма. М. О. Гуревич (Москва) дал ряд работ о патологоанатомических изменениях в мозгу прогрессивных паралитиков вообще[213] и паралитиков, леченных малярией, содоку; патологической анатомией эпилепсии занимался В. К. Белецкий, А. П. Авцын и др.

Кроме специальных патологоанатомических работ, большое число клинических работ сопровождалось гистопатологическими иллюстрациями. Вообще советские психиатры и патогистологи стремились в своих работах изучать гистопатологию мозга в тесной связи с клиническим наблюдением, связывать анатомические изменения с динамикой болезни. Так, изучалась не только картина гистопатологии шизофрении вообще, но, например, в работах Т. И. Юдина (с консультацией Л. И. Смирнова) выделялись острые смертельные формы шизофрении (дисгемическая и кататономаразматическая)[214], в другой работе изучалась корреляция динамики психотических симптомов при энцефалитах с гистопатологической картиной мозга[215].

Нельзя не упомянуть также об исследованиях по гистологии нервной системы, принадлежащих представителям анатомии и гистологии (Б. И. Лаврентьев), а также о книге В. Н. Терновского и Б. Н. Могильницкого «Анатомия вегетативной нервной системы».