Русская религиозная философия

Бердяев приезжает в Москву. Некоторое время он скитается, но в конце концов поселяется на Aрбате, в Большом Власьевском, и сближается с молодыми, оригинальными, энергичными людьми, которые ищут возвращения в лоно православной традиции. Здесь и Рачинский, очень своеобразный переводчик, доморощенный мыслитель; и уже известный писатель Василий Васильевич Розанов, который мечется между страстной любовью к православию, христианству и стольже страстной ненавистью к ним. Здесь Сергей Николаевич Булгаков — марксист (не просто по кружкам, как Бердяев, а фундаментально), автор огромного исследования «Капитализм и земледелие», человек, который прошел в начале столетия путь от марксизма к идеализму, а потом от идеализма к православию, к христианству. Они настолько сближаются, что их зачастую называют братьями Диоскурами, но это разные люди.

Булгаков, выросший в орловской провинции, сын провинциального священника, вышедший, вырвавшийся из низов, рвущийся к знаниям, огромный эрудит, горящий, пламенеющий, немного наивный, несмотря на свою политическую образованность, — и Бердяев, аристократ, который никогда не мог ни к чему примкнуть, слово «мы» ему было чуждо! Это было, конечно, трагедией его жизни. Он отошел от революционных кружков.После революции 1905 года он уже вполне определенный христианин, для него истина является в Личности Христа, Личности, в Которой воплощено личное Божественное начало, и перед Личностью Божественного стоит отображающая в себе эту божественность личность человека. Поэтому, став христианином, Бердяев не мог стать человеком церковным в каком–то обычном смысле этого слова. Он приезжал в монастыри, он молился в храмах, он приступал к Святым Тайнам, но когда раскаявшиеся интеллигенты ехали к разным старцам и принимали любое их слово за вещание оракула, — Бердяев этого вынести не мог, он считал, что это не его путь. И он всегда оставался не столько богословом, хотя все темы его были религиозные, сколько свободным философом. Он говорил так: «Я размышляю независимо, я иду от своего «я» и своего собственного интеллектуального опыта и интуиции».

В 1911 году он сближается с группой «Путь». В Москве, недалеко от храма Христа Спасителя, был особняк миллионерши Маргариты Кирилловны Морозовой, которая свой капитал отдала на благое дело — издание русских и переводных книг религиозно–философского содержания. В издательстве «Путь» впервые вышел знаменитый том Флоренского «Столп и утверждение истины»; в этом издательстве впервые же вышел почти полный, по тогдашнему времени, Чаадаев; в нем выходил и Соловьев, недавно умерший, и Булгаков, и Бердяев…

В доме его постоянно собирается много народу, сам он охотный участник различных кружков. В 1911 году он пишет книгу «Философия свободы». Это книга молодого человека, которому еще нет сорока. Но мне кажется, если не вдаваться в детали, эта книга уже содержит в себе все то, что в дальнейшем было темой Бердяева. A писал он много. Он умер в 1948 году. И за эти годы он написал десятки томов, сотни, если не тысячи статей. Библиография его (только перечисление его трудов) составляет обширную книгу (она вышла в Париже). Переведен Николай Aлександрович на двадцать языков, во многих странах собираются симпозиумы и конгрессы, посвященные изучению его творчества. Сам он перед смертью говорил с горечью: мне готовят Нобелевскую премию, я имею теперь звание доктора, я стал известен во всем мире, кроме своей родины. И вот спустя сорок лет его мечта вернуться на Родину осуществляется.

«Философия свободы» недавно вышла в нашей стране. И каждому из вас, кто хотел бы познакомиться с основами христианской философии, я бы настоятельно рекомендовал прочесть эту книгу со всем вниманием. Заранее предупреждаю о трудности чтения. Бердяев — блестящий стилист, он публицист, он пишет ярко, афористично, но его огненный темперамент, его дух, который все время клокочет, как вулкан, давит словами, он может повторить пятьдесят раз одно и то же слово на одной и той же странице. Он «выкрикивает» некоторые книги, как говорили его друзья. И поэтому из–за отсутствия некоторой систематичности, последовательности, связи частей, его не всякому легко читать, но это великая философская поэзия, глубокая мудрость! Мне иногда казалось, что из одной фразы Бердяева можно было построить целое сочинение, — столько там закодировано мудрости.

Книга «Философия свободы» развивает главный тезис Бердяева: в основе лежит дух; дух — это то, что нельзя определить; дух — это та подлинная реальная сила, которая скрыта в нас; и никогда рациональное отвлеченное познание не будет в состоянии его замкнуть в какие–то точные определения. Дух реализуется в жизни. Но всегда, когда он реализуется, или, как говорил Бердяев, «объективируется», он нечто теряет. Я бы привел такое сравнение (я не помню, есть ли оно у Бердяева, но оно вполне ему подходит): дух — это несущаяся вода реки, а объективация — это та же вода, но замерзшая.