Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918

11 апреля 1919 года ЦИК принял «Решение», касавшееся организации такого рода лагерей. Оно предусматривало создание сети лагерей принудительных работ, подведомственной комиссариату внутренних дел, который в то время уже возглавлял Дзержинский: «Заключению в лагерях принудительных работ подлежат те лица и категории лиц, относительно которых состоялись постановления отделов управления, чрезвычайных комиссий, революционных трибуналов, народных судов и других советских органов, коим предоставлено это право декретами и распоряжениями»¹²⁹.

В этом декрете, ставшем важной вехой в развитии советских концентрационных лагерей, есть несколько положений, которые нуждаются в пояснении. Концентрационные лагеря в том виде, в каком они были созданы в 1919 году, стали местом заключения нежелательных элементов всех сортов, осужденных судами или административными органами. Заключению в них подлежали не только отдельные индивиды, но и «категории лиц», то есть целые классы. Дзержинский в какой-то момент предлагал даже создать специальные лагеря для «буржуазии». Обитатели этих лагерей, живущие в условиях принудительной изоляции, составляли резерв рабочей силы, по сути своей рабской, которую советские административные и хозяйственные учреждения могли использовать совершенно бесплатно. Сеть лагерей была подчинена наркомату внутренних дел через посредство Центрального управления лагерей, преобразованного затем в Главное управление лагерей, известное более как ГУЛаг. Во всем этом можно усмотреть черты уже почти созревшей сталинской лагерной империи, которая ничем по существу не отличалась от ленинской, кроме своих масштабов.

Решение ЦИК о создании концентрационных лагерей потребовало разработки более детальных инструкций, которые бы направляли их деятельность. Поэтому 12 мая 1919 года был издан новый декрет¹³⁰, разъяснявший казенным языком в мельчайших подробностях устройство лагерей, процедуры их организации, обязанности и мнимые права заключенных. Этим декретом предписывалось создание в губернских центрах лагерей принудительных работ, рассчитанных на 300 и более заключенных. Поскольку в советской России в то время было примерно 39 губерний (число их менялось, следуя превратностям гражданской войны), речь, следовательно, шла о том, чтобы подготовить места за колючей проволокой минимум для 11 400 человек. На самом деле цифра эта должна быть гораздо больше, так как декрет разрешал строить лагеря также и в уездных центрах, а они исчислялись уже сотнями. Обязанности по организации лагерей возлагались на ЧК, которая должна была затем передавать уже готовый и действующий лагерь в ведение местного Совета. Эта была далеко не единственная в советском законодательстве попытка создать видимость суверенитета Советов. В действительности независимость Советов была, конечно, мифической, ибо тем же декретом «общее руководство» лагерями было возложено на специально созданный для этой цели отдел принудительных работ наркомата внутренних дел, возглавляемого, как мы уже отмечали, тем же человеком, который руководил ЧК.

Делая ставку на принудительный труд, правительство опиралось на давнюю российскую традицию: «Ни в одной стране использование принудительного труда в хозяйственной деятельности самого государства не играло такой важной роли, как в истории России»¹³¹. Большевики возродили эту практику. С момента создания в 1918—1919 годы первых советских концентрационных лагерей и во все периоды их последующего существования заключенные были обязаны выполнять физическую работу либо на территории самого лагеря, либо за его пределами. «Все заключенные, — говорилось в инструкции, — должны быть назначаемы на работы немедленно по поступлении в лагерь и заниматься физическим трудом в течение всего времени их пребывания там». Чтобы стимулировать лагерную администрацию выжимать все силы из заключенных, а также для экономии государственных средств все лагеря функционировали по принципу полной самоокупаемости: «Содержание лагеря и администрации при полном составе заключенных должно окупаться трудом заключенных. Ответственность за дефицит возлагается на администрацию и заключенных в порядке, предусматриваемом особой инструкцией»*.

* Поэтому неправильно утверждать, как это делают некоторые специалисты, что первые советские концлагеря создавались исключительно для устрашения населения и приобрели экономическое значение лишь в 1927 году при Сталине. В действительности принцип самоокупаемости и даже доходности для государства труда восходит еще к временам царизма. Так, в 1886 г. министерство внутренних дел разработало специальные инструкции, нацеленные на обеспечение доходности принудительного груда — включая труд заключенных (см.: Пайпс Р. Россия при старом режиме. М, 2004. С. 429).