Русская революция глазами современников. Мемуары победителей и побежденных. 1905-1918

Повсюду были видны следы, которые на этой земле оставил мятежный дух. Не было больше ни землевладельцев, ни кадетов-банкиров, которые могли бы протестовать, а были захватчики-немцы, для которых их собственные договора были всего лишь «клочком бумаги», и были комиссары от Советов в Москве и Петрограде. Последние представляли власть, а власти в те дни были достойны лишь проклятий. Пламя, которое столетиями тлело под поверхностью земли, вырвалось наружу. Дали знать о себе первобытные мощные инстинкты мести классовым угнетателям, которые позволили грабить, убивать и насиловать беззащитную буржуазию. В памятных строках писатель, левый эсер (речь идет о поэте Александре Блоке и о его знаменитой поэме «Двенадцать», которая упоминалась в начале книги), описал дух этих дней. Двенадцать красногвардейцев куда-то бесцельно движутся. Они уже освободили бывшего директора банка от его меховой шубы и описывают один другому девушек, которых они встречали в разных городах, способы, которыми они обрекали их на смерть в пароксизмах ярости, где граничили любовь и ненависть. Эти люди были олицетворением духа, который в те дни вздымался из адских глубин.

Политическая революция завершилась, но Россия была только на пороге огромной экономической и социальной революции, которая идет еще и сегодня. Кто мог представить себе, что и во второй половине XX века России придется иметь дело с бесконечными проблемами разрухи, преступности, пьянства и отчаяния, которые в 1918 году пришли в большие города из сельской местности?

Из Данова пришло сообщение, что разгромлен дворец бывшего рязанского губернатора… Мебель и предметы искусства в нем стоили миллионы рублей… Сожжены картины знаменитых художников… Крестьянки расхватали севрские вазы и хранят в них сметану… Фермы разграблены, чистопородный скот разогнан… Широко распространились пьянство и грабежи… В некоторых случаях крестьяне вступали в драки между собой.

Погромы и разорение, которые начались в марте, в Тульской и Самарской губерниях продолжаются до сих пор. Ни одна из усадеб в Тульской губернии не избежала участи полного или частичного разграбления… Потери сельскохозяйственной техники, скота и запасов зерна составляют примерно тридцать миллионов рублей.

Сходная ситуация и в Симбирской губернии. Среди потерянных памятников искусства — дом историка Карамзина… вилла князя Куракина, в которой хранилась редкая коллекция гравюр. Благодаря австрийским военнопленным удалось спасти один дом в поместье Куракина… В Пензенской губернии ярость толпы была так велика, что усадьбы и дворцы были преданы огню со всем своим содержимым…

В некоторых местах крестьяне организовывались для защиты поместий. Это же происходило и в казацких землях…

Наш железнодорожный вагон пробирался по Сибири… Мы уже привыкли к «коммунистическому» режиму в Петрограде, но то, что делалось в провинции, на железнодорожных путях и на вокзалах, было просто невероятно. Язык бессилен описать этот хаос, анархию, за которые отвечали банды головорезов, прожженных преступников и недавних заключенных, которые теперь называли себя большевиками… Милиция во всех городах была разогнана, и ее место заняла Красная гвардия… Появление этих подонков… неизбежно становилось сигналом к грабежам, убийствам и конфискации меховых шуб у пассажиров (последнее было особенно популярно в Сибири).

Что представляли собой те элементы, из которых набиралась Красная гвардия? В маленьких городках всех их знали по именам, а громкое название Красной гвардии было позаимствовано из словаря преступников… Эти уголовные элементы еще недавно скрывались в подполье… а теперь, пользуясь защитой советских властей, вынырнули на поверхность. Они получили оружие, постоянную зарплату… и стали заниматься своими делами на законном основании. Особенное предпочтение они отдавали дорогам, которые вели с вокзала в город… Слово «большевик» стало синонимом «грабителя», «вора», «убийцы» и так далее…

То, как темные массы натравливали на тех, кто думает по-другому, в отличие от большевиков, было просто чудовищным… На каждом митинге вы могли слышать угрозы в адрес меньшевиков и социалистов-революционеров, которых называли «кровопийцами», «жирными буржуями» и т. д. Во многих случаях было трудно понять, чего на самом деле хотят эти новорожденные большевики. Они издавали лишь дикие вопли, призывающие к убийствам, грабежам и т. п.

Почти все зерно перегонялось на водку. Практически в каждой деревне было от пятнадцати до двадцати самогонных аппаратов. Рожь продавалась по цене от сорока пяти до пятидесяти рублей за пуд, но если ее дома перегнать… то она могла принести вдвое больше. Самогона гнали столько, что его хватало и для местного потребления, и на продажу… Его производством были заняты все, а порой даже члены исполнительных комитетов. Доводилось слышать такие замечания: «Что это за свобода, если человек не может выгнать для себя бутылку водки?..»