Русская революция глазами современников. Мемуары победителей и побежденных. 1905-1918

От этого зрелища и от запаха крови меня замутило. Раньше, когда Юровский раздавал револьверы, один он дал мне, но, как я говорил, участия в убийстве я никакого не принимал. После расстрела Юровский приказал мне привести кого-то из охраны, чтобы смыть кровь в комнате. По пути в дом Попова я встретил двух старших из охраны, Ивана Старкова и Константина Добрынина. Они бежали по направлению к дому Ипатьева. Добрынин спросил меня: «Николая II расстреляли?» Я ответил, что Николай и вся его семья расстреляны. Обратно я привел с собой в дом двенадцать или пятнадцать охранников. Они погрузили трупы в кузов грузовой машины, которая ждала у выхода; тела выносили на носилках, сделанных из простыней и жердей, найденных во дворе. Когда их погрузили в грузовик, трупы покрыли солдатскими шинелями… Члены Чрезвычайной комиссии заняли места в грузовике, и он уехал. Я не знаю ни в какую сторону, ни куда доставили тела».

Трупы отвезли к заброшенной шахте под Екатеринбургом. Здесь их полили купоросом и сожгли. В течение нескольких следующих дней были перебиты и другие члены царской семьи. 25 июля чешский легион взял Екатеринбург и выяснил, что царская семья исчезла.

Новости об убийстве царя дошли до Ленина, который в конечном итоге приказал арестовать тех, кто имел к этому отношение; позже пятерых человек казнили.

В марте 1918 года война с Германией подошла к позорному концу, ознаменованному Брест-Литовским миром. В соответствии с ним большая часть российских владений на западе страны отошла к Германии. Подписание этого договора едва не раскололо большевистскую партию, и даже такие ее преданные сторонники, как матрос-революционер Дыбенко, из-за него отошли от Ленина. Филипп Прайс, корреспондент «Манчестер юнайтед», весной 1918 года выехал из Петрограда, чтобы посмотреть, как страна относится к новому правительству и почти невыносимым условиям жизни, которые стали итогом непростых лет.

«В середине марта Брест-Литовский мирный договор был ратифицирован центральной властью и Закон о земле прошел Центральный Исполнительный комитет. Северная и Центральная Россия получили передышку. Каким образом страна может воспользоваться ею? Имеют ли Советы в далеких провинциях достаточно влияния и престижа, чтобы приступить к плану социалистической реконструкции, намеченному Великим съездом? Желая посмотреть, какие ответы есть на эти вопросы, я решил посетить Вологодскую губернию, где, возможно, смогу хоть немного оправиться от тягот жизни в голодающем Петрограде. Любому, кто видел эти сцены в Петрограде и вдоль железнодорожных путей на восток, нелегко было их забыть. Старая царская столица эвакуировалась. День за днем с вокзала в Петрограде уходили поезда, груженные музейными сокровищами, золотыми резервами банков, ценными запасами металлов с предприятий. Другие поезда были переполнены беженцами из районов, занятых Германией, демобилизованными солдатами старой армии, бродячими бандами красногвардейцев, голодными рабочими и безземельными крестьянами, которые надеялись получить новую землю на востоке. На каждой станции Советы местных железнодорожников или рабочих издавали свои приказы, назначали своих комиссаров и почти не обращали внимания на требовательные и молящие телеграммы от центральных Советов из Петрограда и Москвы. Порой отряды красногвардейцев захватывали целый поезд, высаживали пассажиров и заставляли машиниста везти их в том или ином направлении. Немалое количество таких отрядов Красной гвардии отказывались признавать центральную власть, которая ратифицировала Брест-Литовский договор, и продолжали вести партизанскую войну против немцев в западных губерниях. Самый известный из таких отрядов возглавлял Дыбенко, неустрашимый большевик, балтийский матрос, который вместе со своими товарищами моряками и рабочими кронштадтских верфей объявил себя «независимым» от правительства, подписавшего «позорный мир», — и продолжал вести войну. Из-за чего и был арестован красногвардейцами, верными Советам Москвы и Петрограда, а также ЦИК. Он предстал перед революционным трибуналом, но тот всего лишь пожурил его. Потом уже его армия прошла большую часть Западной и Юго-Западной России, захватывая по пути поезда и завершив свой путь в Крыму.