Русская революция глазами современников. Мемуары победителей и побежденных. 1905-1918

«Первым нашим актом будет призыв к немедленному перемирию на всех фронтах и к конференции всех народов для обсуждения демократических условий мира. Степень демократичности мирного договора будет зависеть от степени революционной поддержки, которую мы встретим в Европе; если мы создадим здесь правительство Советов, это будет мощным фактором в пользу немедленного мира во всей Европе, ибо правительство обратится с предложением перемирия прямо и непосредственно ко всем народам через головы правительств. В момент заключения мира русская революция всеми силами будет настаивать на принципе «без аннексий и контрибуций, на основе свободного самоопределения народов» и на создании Европейской федеративной республики…

В конце этой войны я вижу Европу, пересозданную не дипломатами, а пролетариатом. Европейская федеративная республика, Соединенные Штаты Европы — вот что должно быть. Национальная автономия уже недостаточна. Экономический прогресс требует отмены национальных границ. Если Европа останется раздробленной на национальные группы, то империализм будет продолжать свое дело. Дать мир всему миру может только Европейская федеративная республика. — Он улыбнулся тонкой, чуть иронической своей улыбкой. — Но без выступления европейских масс эта цели не могут быть достигнуты пока…»

Мы уже видели, как кронштадтские моряки в июле чуть не принесли Ленину победу. И в ноябре моряки снова сыграли ведущую роль в революции, захватив для большевиков Балтийский флот, в то время как в Петрограде росло напряжение. Об этих событиях рассказывает И. Ренгартен, старший офицер разведки на флагманском судне контр-адмирала Развозова, командующего Балтийским флотом. Большевиков возглавлял Дыбенко, матрос, председатель Центрального комитета Балтфлота (ЦКБФ).

«6 ноября

Несколько ранее Дыбенко нанес нам визит, принеся новости, что собрание Советов в Петрограде и Петроградский Совет были атакованы с помощью кадетов и что наши экипажи решили послать на помощь Советам три торпедных катера в поддержку десантной партии из Кронштадта. Дыбенко и несколько других делегатов еще до нашего появления послали это распоряжение в дивизион торпедных катеров, командир и комиссар которого обратились прямо к нам.

Мы получили открытым текстом радиотелеграмму от Исполнительного комитета из Кронштадта: «Петроградский Совет в опасности… выпуск газет «Путь труда» и «Голос солдата» приостановлен; кадеты и другие реакционные личности готовят нападение». Невозможно утверждать, было ли это истиной или просто попыткой провокации.

Развозов колебался. Черкасский считал немыслимым согласиться на требование посылки торпедных катеров; я настаивал, что мы ни при каких условиях не должны ввязываться в гражданскую войну. Экипажи судов выдали сегодня следующую резолюцию: «Да здравствует Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!.. Мы выступим по первому же призыву Центрального комитета Балтийского флота — победа или смерть. Лучше смерть, чем позор!»

9.45. Появились три комиссара из Центрального Комитета Балтфлота с указанием командующему немедленно отправить в Петроград «Забияку», «Страстного» и «Меткого». Комиссары присутствовали, когда шла расшифровка телеграмм, и штаб получал приказы.

Командующий флотом переговорил с Петроградом. Там что-то происходит: мосты перекрыты, ходят слухи об аресте Революционного комитета Петроградского Совета… говорят дажее, что войска оставили фронт и двинулись в столицу. Шеф отправился на специальную конференцию ЦКБФ. Я переговорил по телефону с Ревелем… По его мнению, в столице нарастает кризис, и у большевиков есть все шансы. Он взял с собой два пакета из главной штаб-квартиры флота, шифры и все секретные документы… Мы достигли нового и еще более опасного этапа революции.

7 ноября. Среда. Гельсингфорс. «Кречет» (флагманское судно)

Примерно к полуночи у меня состоялся разговор по беспроволочному телеграфу с Петроградом. Дежурный офицер в Главном штабе сообщил, что пока ни одна из сторон ничего не предпринимала; в городе сравнительно спокойно; с некоторых мостов убрана охрана; открыты синематографы. Пока я говорил, в телеграфную рубку вошел Дыбенко. Он высокий крепкий человек с густой копной волос, черной бородой и приятным симпатичным лицом; на нем была серая тужурка, а в руке он держал мягкую шляпу с широкими полями; держался скромно и вежливо, но с подчеркнутым чувством собственного достоинства.

Развозов вернулся с особого совещания ЦКБФ, где удостоился всех признаков сердечного расположения. Его внимательно выслушали, когда он решительно возражал против посылки торпедных катеров в Петроград. Но его слова не произвели впечатления, хотя он особо подчеркивал тот факт, что не намерен оказывать вооруженную поддержку ни правительству, ни его противникам. Собрание единодушно решило послать торпедные катера.