Русская революция. Ленин и Людендорф (1905–1917)

Его предложение «превентивного» удара в незащищенную спину дружественной России пока что встречало категорический отказ у императора («Нет! Я никогда не буду способен на такой поступок!»), который, когда вспыхнула революция, послал своему царственному кузену спасательную флотилию, вставшую на якорь перед его летней резиденцией в Петергофе, а в ходе встречи на императорской яхте у острова Бьёркё в рамках заключения союзного договора о защите и взаимопомощи вновь заверил его в своей дружбе, хотя уже с заметными признаками неискренности. Амбициозные молодые офицеры германского Генштаба, которым не терпелось схватиться с врагом, видели в решении императора всего лишь несвоевременную дань ложно понятым приличиям[67]. Начальники секции IIIb (полковник Брозе) и русского отдела (полковник Лауэнштайн) в 1904 г. приступили к планомерной организации разведывательной службы, нацеленной преимущественно на выяснение происходящего в российской армии. Ее первая задача состояла в слежке за демобилизацией, а также преобразованием российских вооруженных сил после русско-японской войны. Затем «быстро одна за другой» стали добавляться новые задачи: «О строительстве укреплений на Неманском, Нарвском и Висленском фронтах, расширении стратегической сети железных и шоссейных дорог в западной России, перемещениях войск в Польше, использовании французских миллиардов в русском военном деле для создания новых формирований, оснащения и вооружения никак иначе узнать было нельзя»[68].

Таким образом, связанные с планом Шлиффена подготовительные работы в Большом генштабе шли вовсю, а начальник Генштаба производил кадровые и институциональные изменения, продвигавшие мобилизацию в область возможного. От них особенно выигрывали младшие офицеры, которые уже приобрели знания о России, как Эрих Людендорф, и набрались опыта в сфере мобилизации приграничных провинций, как он же, когда самостоятельно отвечал за мобилизацию к началу этой войны в штабе командования V армейского корпуса (АК) в Познани. В конце марта 1904 г. Людендорфа перевели из Познани в оперативный (2-й, или «немецкий») отдел Большого генштаба, где он во время русско-японской войны и смуты первой русской революции служил начальником I секции; в 1908 г. он возглавил весь отдел и в 1913 г. передал своему преемнику почти готовые планы на 1914 мобилизационный год.

1.2.1. Эрих Людендорф в оперативном отделе Большого генштаба

Офицеры Генштаба, отвечавшие за мобилизационный период 1905–1906 гг., разрабатывали свои планы в 1904 г. с мыслью, что «на сей раз одна и та же из года в год тяжкая работа действительно делалась для применения на практике»: «Месяц март — канун начинающегося 1 апреля нового мобилизационного года — оказался столь критичным, что все задумывались, по новому или по старому плану будет проводиться мобилизация»[69]. Эриха Людендорфа вместе с ними захватили военные возможности момента; позже, оглядываясь назад, он с удовлетворением констатировал: «Война была рядом… Занятость России в боевых действиях на Дальнем Востоке в 1904 и 1905 гг. значительно облегчала наше столь серьезное, с военной точки зрения, положение между Россией и Францией»[70].

Такие настроения в Большом генштабе подогревались и русскоязычной публицистикой в Германии. А. Гельфанд-Парвус обращал внимание на исключительный шанс ослабить в военном отношении Россию, увязшую на востоке, вплоть до развала самодержавного государственного аппарата. Его статьи в «Искре» на тему «войны и революции» предсказывали разгром русской армии и рекомендовали идти в революционное наступление, дабы использовать войну для свержения русского самодержавия. Насколько ему известно, писал Парвус, «наверху» его «взгляды были подхвачены с восторгом»![71]