Русская революция в Австралии и «сети шпионажа»

Тучи над советским посольством в Канберре сгущались с конца 1940-х годов. Правительство Мензиса всемерно поощряло «австралийский маккартизм». В 1951 году оно потерпело неудачу с запретом КПА[361], но продолжало вести свою линию. Борьба против всех левых, включая лейбористов (которые, на самом деле, не были такими уж левыми), рассматривалась как фундамент внутриполитического курса. Готовясь к всеобщим выборам в мае 1954 года, правящий кабинет решил в очередной раз разыграть антисоветскую и антикоммунистическую карту. С этой целью была санкционирована операция спецслужб, которая должна была доказать участие посольства СССР в шпионской деятельности против австралийского государства и дискредитировать «советских подручных» – коммунистов и, главное, лейбористов, основных соперников Мензиса. Выполнение этой задачи было возложено на АСИО, которая вплотную занялась отслеживанием русских, нащупывая у них «слабое звено». Потребовалось несколько лет, чтобы это звено было найдено.

Володя Пролетарский и Дуся Карцева

Владимир и Евдокия Петровы были детьми своего времени. Они называли себя «вторым поколением детей Советской революции». К первому поколению, очевидно, принадлежали те, кто революцию делал. Ко второму – кто воспользовался ее плодами. «Мы оба родились в бедности, в примитивных условиях, характерных для русской деревни. Революция предоставила нам возможности, о которых мы и мечтать не могли. На советской службе мы поднялись до положения, обеспечившего нам комфорт, благосостояние и привилегии»[362].

15 февраля 1907 года в деревне Лариха в семье крестьянина Михаила Шорохова родился мальчик, которого окрестили Афанасием. Владимиром Петровым он стал гораздо позже.

Лариха находилась в сибирской глуши, вдали от крупных дорог и железнодорожных путей. Ближайший торговый и культурный центр Ишим – в 19 верстах. В семье было пять человек – отец, мать и три брата.

Богачами Шороховы не были, но и не бедствовали. На 12 акрах земли выращивали пшеницу, рожь, овощи, в урожайные годы ели досыта. Владели тремя коровами, телятами, овцами, разводили птицу.

Владимира, единственного из всех детей, отдали в школу. Учился зимой, в остальное время приходилось работать в поле. Мальчик проучился две зимы, на этом школа закончилась. Вскоре после начала Первой мировой войны трагически погиб отец, не на полях сражений, а дома: в грозу в него ударила молния. Семья осталась без кормильца, каждая пара рук была на счету. Какая тут школа. Но чтение и письмо Афанасий успел освоить.

Четыре года Шороховым, худо ли бедно, удавалось вести хозяйство, но в 1919 году начался страшный голод. Они потеряли весь скот. Собирали кору деревьев, картофельную ботву, листья подсолнечника, все это варили, тушили и ели. Голодали несколько лет. В 1921 году жители Ларихи умирали десятками, их хоронили в наспех вырытых могилах. Тогда мать отдала Афанасия в ученики деревенскому кузнецу, который обучал парня своему ремеслу и кормил его. Афанасий был невысокого роста, но физически развитым и с тяжелой работой справлялся.

Кровавые события революции и Гражданской войны Ларихи почти не коснулись. Сюда долетали лишь отголоски жестоких боев. Правда, однажды в деревню явились вербовщики из колчаковской армии и забрали с собой старшего брата Ивана. Он дрался вместе с белыми, потом его часть окружили под Омском. Попал в плен, ему предложили вступить в Красную армию и он согласился. Снова воевал, потом демобилизовался, работал почтальоном.

Крестьянские восстания обошли Лариху стороной. Местные мужики прогнали коммунистических агитаторов, но до смертоубийства дело не дошло. Карательные отряды здесь не свирепствовали.

Пришло время делать свой жизненный выбор младшему Шорохову. Кузнец придерживался «прогрессивных» убеждений, выписывал газеты «Беднота» и «Крестьянская газета», и Афанасий внимательно их прочитывал. Но и без этого он понимал – хочешь чего-то добиться, получить образование, сделать карьеру, нужно идти в ногу с властью. В 1924 году Шорохов вступил в комсомол и стал местным активистом. Скоро его выбрали в комитет комсомола Ларихи, а в 1926 году поощрили направлением на рабфак в Пермь.

Однако в Перми ждало разочарование. Он завалил экзамены по арифметике и русскому языку. В диктанте допустил 36 ошибок. Пришлось возвращаться не солоно хлебавши вместе с двумя такими же неудачниками.

Однако вернуться оказалось не просто. 15 рублей, выданные ларихинскими комсомольцами, были истрачены, денег на железнодорожный билет не оставалось. Путешествовали зайцами на поезде – в угольном тендере, пустовавших пассажирских вагонах, на подножке почтового вагона. Зайцев арестовали охранники, потом, разобравшись, отпустили. В Свердловске помогли в городском комитете партии, накормили, дали денег. В конце концов Афанасий добрался до Ларихи.