Русская рулетка

Ларри молча поднялся с места. Никто не произнес ни слова. Ларри отодвинул кресло и вышел из-за стола. Тогда Лиам, по-прежнему не спуская с него взгляда, обогнул стол и медленно сел на только что освобожденное место. Сердце у него колотилось и едва не выпрыгивало из груди, хотя он изо всех сил старался выглядеть непринужденным и уверенным в себе.

— У нас есть важное заявление, — сказал из угла Паук, и все обернулись на его голос. Паук вышел из тени и встал в круге света, льющегося от потолочной лампы.

— Что за заявление? — спросил Лиам, чувствуя, как язык присыхает к горлу. В его голове еще не сформировалось ни единой адекватной и слаженной мысли, но интуитивно он понимал: все плохо.

Все совпало.

Его вице-президент вел себя странно.

Все вели себя странно.

Карри вышел из тюрьмы.

Да еще и отец в больницу попал — самое время, чтобы ударить ему, и без того разбитому и растерянному, под дых и окончательно сломать.

— Часть из нас составили документ. У нас нет никакой официальной документации, сам знаешь, так что по сути это просто бумага с подписями, — в его руках неожиданно появился лист бумаги, и он зачитал его содержимое: — Мы, действующие члены мотоклуба «Ночные демоны», выражаем недоверие и неповиновение действующему президенту мотоклуба Лиаму Джонсону, а также действующему вице-президенту мотоклуба Гасу Вансену. Мы требуем их немедленной отставки и последующих за этим перевыборов на должности президента и вице-президента клуба.

Сердце у Лиама рухнуло вниз — хотя он, кажется, где-то в глубине души примерно этого и ожидал.

Какой же ублюдок этот Карри…

— Кто подписался? — спросил он нетвердым голосом.

— Я, Шеннон, Рэгги, Пес, Капитан, Череп, Лис, Ларри, Лебовски, Бородавочник, Пенни, — Паук протянул Лиаму документ, и тот взял его негнущимися пальцами:

— Одиннадцать человек из двадцати действующих членов клуба, — сказал Лиам упавшим голосом.

— Именно, — подтвердил Паук. — Больше пятидесяти процентов. Официальный акт недоверия и неповиновения. Ты не можешь проигнорировать это.

— Тут есть еще какие-то подписи, — сказал Лиам, разглядывая бумагу.

— Подписи Питерса и Кверти, например, — подтвердил Ларри.

— Подпись Лайнела Харви, — добавил Паук.

— Лысого? — удивился Лиам.

— Да. А еще…

— А еще подпись моего старшего брата, — со вздохом закончил Лиам, узнавший почерк Карри.

— Верно.

Лиам повернулся к Пенни и Бородавочнику:

— Почему вы предали меня? — а потом к Гасу: — А ты, мой долбанный вице-президент, как ты вообще работал? Ты что, правда не знал о готовящемся заговоре?

Гас молча опустил глаза, и Лиама захлестнула ненависть. Он сразу все понял: Гас знал. Знал, но ничего не сказал ему.

Дальше для него все было как в тумане. Никто не успел и опомниться, когда Лиам резко выхватил свой пистолет и, вскинув руку, прицелился в своего вице-президента.

— Что ты творишь?!

— Опусти пушку!

— Опомнись, Лиам!

Но голоса доносились как будто откуда-то издалека. Лиам три секунды смотрел на перепуганного Гаса, а потом спустил курок, целясь в его сердце.

20 глава

Отдачей от выстрела его отбросило куда-то назад, а там он уже и опомниться не успел, как его быстро схватили чьи-то сильные руки. Пистолет оказался отброшен в сторону. В голове все перемешалось, в глазах было мутно, он едва соображал, что происходит.

Он был чертовски зол.

Он был зол на предателя Гаса и на всех остальных парней, которые знали, что готовится восстание, и ничего не сообщили ему, был зол на самих бунтовщиков, на своего старшего брата, даже на отца, который сейчас прохлаждался под капельницами в реанимации, пока ему приходилось расхлебывать весь этот трэш.

Но больше всего Лиам, конечно, был зол на самого себя.

Он прекрасно знал, что эмоции и несдержанность всегда мешали ему наблюдать, подмечать детали, делать выводы, принимать обдуманные решения, но чтобы облажаться вот так вот… в собственном клубе, посреди президентского срока… нет, такой подставы от собственной невнимательности он не ждал.

Конечно, это было лишь вопросом времени — когда Карри вернется и заявит свои права. Как бы Лиам ни надеялся, что старший брат умотает за границу, в глубине души он понимал: Карри еще даст о себе знать.

И вот — это произошло.

— Что ты натворил, ублюдок?!

— Ты вообще в своем уме?!

— Держите его крепче!

— Вызывайте «скорую»!

— Он дышит?

— Куда попали?

— В сердце! В сердце!

Мирных переговоров и добровольной сдачи не вышло: Лиама, а также Шкурника, Элайджу и Яна пришлось связать. Остальные, если и были против смены власти, решили отложить это до выборов, и не пытались отвоевать своего лидера.

Пока Череп и Лис следили за связанными, Кэп держал на весу голову Гаса и зажимал пальцами кровавую дыру в его груди, а Рэгги вызывал карету скорой помощи, Паук отошел в сторону, чтобы набрать номер Карри. Разговаривать было сложно: вокруг стояли такой шум и гам, что едва было слышно собеседника. Чтобы не переспрашивать, Паук зажал второе, свободное от телефонной трубки ухо указательным пальцем:

— Карри…

— Слушаю, — раздался взволнованный голос на другом конце провода.

— У нас ЧП.

— Что случилось?