Русская тайна Казановы

– Тогда отвези меня в Екатерингоф, пусть Ринальди заберет меня оттуда, – уверенно сказала она.

Когда Заира складывала вещи, она то плакала, то смеялась, в невозможности справиться со своими эмоциями. Уже на пороге старой лачуги, где жила ее семья, она вновь попросила о подарке.

Джакомо снял с шеи шнурок с шелковым мешочком, в котором лежал алмаз Баута, и протянул ей со словами:

– Продай, если будет трудно.

Заира в который раз кинулась к нему на шею, но стала не целовать, а словно собака обнюхивать его, видимо, стараясь запомнить запах любимого.

Когда на следующий день девушка вошла в дом Ринальди, на ее груди под платьем висел шнурок с шелковым мешочком, в котором хранился бриллиант Баута. Лишь только надев его, она почувствовала себя по-другому. Уверенность – вот что теперь читалось в ее облике. Трудно было в этой величественной красавице угадать крепостную девку.

– Заира, – сказал старый архитектор, он был настолько счастлив, что от переполняющего его волнения голос дрожал, – это теперь твой дом, и ты в нем хозяйка.

– Глафира, – поправила его девушка, незаметно поглаживая свой живот, в котором уже теплилась новая жизнь. – Меня зовут Глафира, Заира умерла вчера.

* * *

Кабинет, что он так бережно и со вкусом обустраивал, сейчас давил своими стенами. Коллекция луков и арбалетов разных времен и народов, которой так гордился хозяин кабинета, книги, которыми может похвастаться разве что музей, и, конечно же, несколько подлинников русских живописцев не придавали обычного ощущения трепета. Все это великолепие сейчас казалось глупым и ненужным, мелким, словно фигурки из песка в песочнице, – вот вроде пирожок, да не настоящий. Комната казалась заполненной мусором, фантиками от конфет, которые выполнили свое предназначение и стали не нужны.

«Вот и все», – мелькнула спасительная мысль в голове Павла Петровича Гуся, любимого старшего сына в семье, главы семейства и хозяина нескольких бизнес-центров в столице. Никто не знал, ну если только верный бухгалтер, который с ним с давних времен, но торговые центры приносили мизерный доход. Их расположение не позволяло сильно поднимать аренду, а то, что удавалось выручить, закрывало лишь платежи ЖКХ, налоги и заработную плату того же бухгалтера. Прибыль была очень скромной по меркам столичного бизнеса. Личный счетовод уже давно уговаривал продать их и не мучиться, но Павел Петрович наотрез отказывался это делать. Для того чтобы тратить деньги, которые лежали на его счетах в швейцарском банке, ему нужна была, как говорят, стиральная машина, и вот эти несчастные три торговых центра именно ей и были.

Ему хватало на безбедную жизнь для семьи, а главное, беспроблемную. Честно сказать, Павел Петрович никогда не был бизнесменом и далек от бизнеса, как земля от луны, две непересекающиеся орбиты. Слишком спокойной и сытой была его жизнь последние двадцать пять лет, настолько спокойной, что он уже забыл, что прошлое может постучаться без спроса в дверь. Снять свои грязные ботинки и в вонючих носках положить ноги на респектабельный журнальный столик в его доме. И вот тогда эта вонь может погубить все, похоронив в руинах всю его такую счастливую и сытую жизнь. Да, он забыл, но чуда не случилось, и прошлое все-таки выпрыгнуло, как черт из табакерки. Смог ли он его обмануть или теперь его жизнь превратится в кошмар, Павел Петрович не знал. Он просто не видел другого выхода из этого болота, куда сам себя загнал. Вот и все, теперь дело за судьбой – помилует она его или казнит.