Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

Спустя три дня по предложенному думцами проекту высказался министр внутренних дел. Столыпин видел, что Основные положения о свободе совести не только затрагивают интересы различных министерств и ведомств, но касаются и вопросов первостепенной важности, которые могли «оказать влияние на все стороны государственного устройства и управления». Поэтому он заявил о намерении представить собственные соображения на благоусмотрение Совета министров[671]. Однако еще до того, как эти соображения были вынесены на официальное рассмотрение, 18 июня 1906 г. на квартире И. Л. Горемыкина министры обсудили проект Основных положений о свободе совести[672]. В каком направлении проходило это обсуждение – судить трудно, но ясно, что вопрос о свободе совести не был для Совета министров «проходным». Это доказывается и тем, что чиновники подчиненного Столыпину Министерства внутренних дел занимались составлением справки о свободе совести уже после того, как Первая Государственная Дума была разогнана и Столыпин занял кресло премьера. Чтобы проследить ход дела, необходимо хотя бы кратко охарактеризовать сделанные правительством шаги, не забывая при этом, что Совет министров после 8 июля 1906 г. уже никак не зависел от «бывшей» Государственной Думы.

* * *

В августе 1906 г. В. В. Владимиров проинформировал помощника управляющего делами Совета министров Н. В. Плеве (сына убитого в 1904 г. министра), что справка о свободе совести готова. «По ознакомлении с ней, – говорилось в письме, – министр внутренних дел пожелал, чтобы она была разослана членам Совета министров как материал для предстоящего обсуждения законоположений, подлежащих изготовлению в МВД в целях осуществления провозглашенной высочайшим манифестом 17 октября свободы совести»[673]. Справка не носила официального характера и была изготовлена в количестве 25 экземпляров: предполагалось лишь обменяться мнениями по наболевшему вопросу.

Составители подошли к порученному делу весьма основательно, обратив внимание на юридическую сторону вопроса и справедливо указав, что и свобода совести, и вытекавшая из нее свобода исповедания подлежат ограничениям, основывающимся на требованиях государственного порядка. Для полного уяснения тех законодательных мероприятий, которые предполагалось осуществить, рассматривались четыре признака свободы совести: свобода выхода из вероисповедания и его избрания; свобода проповеди с целью обращения в свою веру; свобода осуществления исповедания; отсутствие гражданских и политических ограничений в зависимости от принадлежности к какой-либо религии[674].

Подобный юридический подход естественно вел к необходимости поставить вопрос о непринадлежности ни к какой религии. Для МВД было ясно, что «нет более нежелательного элемента в государстве, чем подданные без религии», поскольку «такие лица легче всего являются благодарной почвой для зарождения всякого рода смуты и беззакония». Однако юристы понимали и другое: все западные государства, провозгласившие свободу совести, допускают существование граждан, не исповедующих определенной религии. Россия, если хотела полностью и до конца решить этот вопрос, должна была последовать тем же самым путем[675]. Кроме того, в справке отмечалась необходимость введения гражданских метрикации, присяги и брака, разрешения внеконфессионального погребения[676].

Не только «левая» Дума, но и «правое» правительство в то время понимали, к чему ведет полное осуществление принципов свободы совести (хотя, разумеется, по-разному относились к последствиям этой свободы). 18 сентября 1906 г., в период, когда Дума бездействовала, директор департамента духовных дел иностранных исповеданий предоставил председателю Совета министров перечень из 17 вопросов, подлежавших рассмотрению в правительстве при выработке законопроектов о свободе совести. В этом списке был и вопрос о возможности выхода из какого-либо исповедания без вступления в другую веру. Власти всерьез думали о распространении порядка и условий перехода из православной веры в инославную на случаи любых переходов из одной веры в другую, а также о праве «выхода из религии» для всех, кто достиг брачного возраста[677].