Русская церковная смута 1921-1931 гг.

Вопрос об отношении к Патриархии после указа 11 июня превратился в вопрос о подчинении или неподчинении распоряжениям высшей церковной власти. Если в вопросе о назначении епархиального архиерея голос епархии и имел бы известное значение, то в вопросе об увольнении этот голос не может играть ровно никакой роли, так как архиереи увольняются или по суду или по распоряжению высшей церковной власти. Назначение же епископов в заграничные миссии производится исключительно постановлением Синода. Следовательно, тем же порядком совершается и увольнение их. В таком порядке был назначен и сам митр. Евлогий, да еще временно. Правда, в указе о назначении было сказано: «Впредь до восстановления беспрепятственных сношений с Петроградом». Но это в данном случае не имеет значения, так как церковная власть всегда имеет право изменить условия, ею же и поставленные, но это вполне ясно показывает, что Св. Патриарх и Синод в 1921 году вовсе не считали митр. Евлогия несменяемым, хотя бы даже в том условном смысле, как всякого епархиального архиерея, пребывающего на кафедре «пожизненно». Не было учреждено и кафедры. Временный характер всего поручения митр. Евлогию совершенно очевиден.

Вопрос был осложнен самим существом постановления съезда, сформулированного к тому же в ультимативной форме: если митр. Сергий не отменит своего указа, то выйти из подчинения Московской Патриархии, но сохранить поминование митр. Петра. После всего, что имело в жизни Русской Церкви до этого, подобная добавка казалась ни от чего не гарантирующей: не так ли поступили карловчане, григорьевцы и иосифляне? Митр. Евлогий, допуская постановку этого вопроса на рассмотрение своего съезда, совершал служебное преступление. А председательство на съезде самого митр. Евлогия не соответствовало элементарной объективности. После подобного постановления евлогиане, по силе статей 14 и 15 постановлений Двукратного Собора, делались формальными раскольниками.

Однако и после этого высшая церковная власть не дала места гневу или силы какому-либо закулисному влиянию. Митр. Сергий даже выразил согласие пересмотреть вопрос об увольнении митр. Евлогия, но при трех условиях: 1) обещании со стороны митр. Евлогия не нарушать данного обязательства относительно политических выступлений, 2) признать свою поездку в Лондон ошибкой, 3) осудить постановления своего съезда. Ответ митр. Евлогия и некоторые другие обстоятельства (обязательство перед Константинопольским Патриархом о невнесении политики в церковь) показывают, что для него неприемлемым оказалось только осуждение постановлений июльского съезда 1930 года. Беззаконность этих постановлений между тем является самым бесспорным во всем, что имело место за последнее время в жизни заграничных приходов. Отсюда ясно, что отделение от Русской Церкви или раскол соответствовал видам руководящих групп в «евлогианстве».