«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона. Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Как только я оделся и нанял пару лошадей для моего экипажа, я предстал перед ним [И. Г. Чернышевым] со своими двумя сыновьями и был принят с изъявлением знаков дружбы и учтивости. Я спросил, когда бы его сиятельство мог представить меня Ее императорскому величеству, и он назначил мне следующий день на 11 часов, пожелав, чтобы я [перед тем] заехал к нему. Я прибыл в это время, но меня ждало разочарование. Я попросил его секретаря передать его сиятельству, что я ждал его в назначенное время, затем приказал кучеру везти меня во дворец, с нетерпением ожидая встречи с моим другом графом Паниным. Как обычно, я ждал вместе с моими сыновьями, пока он не совершит выхода (levée) в свою приемную перед выходом дворцовым.

В тот миг, как он увидел меня, он остановился, отступил на шаг, воздев вверх обе руки в величайшем изумлении, и как только очнулся от своего удивления, обнял нас с большой сердечностью, спрашивая, как я прибыл в Петербург и как давно я приехал.

Я удовлетворил его ответами и сказал, что вместе с сыновьями ожидал чести припасть к стопам императрицы, как было обещано графом Чернышевым, и надеялся, что это случится на следующий день. В тот же вечер я нашел записку от графа Чернышева, в которой граф благодарил контр-адмирала Элфинстона за посещение его дома нынешним утром, выражал крайнее сожаление, что его не было на месте и что он не смог сопровождать контр-адмирала ко двору, как обещал, но граф готов был встретить меня завтра при дворе в Больших покоях Императрицы в 11 часов.

Понедельник [21 марта/1 апреля]. В назначенное время я был на месте*, но в тот день оказался религиозный праздник, и Императрица не появилась на публике736.

[На поле приписано:]

*Я спросил графа [Чернышева], где я могу видеть графа Орлова, поскольку я дважды не застал его в доме его брата, но граф ответил, что он [А. Г. Орлов] отправился опять в Ливорно. Я выразил удивление в связи с краткостью его пребывания, так как он приехал всего за пять дней до меня! Во второй половине дня кто-то из моих слуг сказал мне, что видел графа Орлова в одной из императорских карет, запряженных восьмеркой лошадей. Я пошел тотчас же к графу Чернышеву, упрекая его за обман. Он выразил сожаление, заявив, что ему велели так говорить. Позже я обнаружил, что мое появление заставило Орлова поспешно отбыть в Ливорно раньше, нежели он собирался737.*

Назавтра я получил новую записку от графа Чернышева, пожелавшего, чтобы на следующий день я ожидал его в тех же покоях дворца в половине двенадцатого. Я там был в назначенное время и видел императрицу, когда она проследовала из часовни в собственные покои, куда я не мог следовать за ней. Граф вышел ко мне и выразил величайшую печаль, что императрица отправляется на несколько дней за город, но что я, без сомнения, буду ей представлен, когда она вернется738.

Я увидел многих моих старых знакомых из дворян и зарубежных министров [т. е. дипломатов разного ранга]. Первые держались с исключительной холодностью, вторые также, но их холодность соединялась с чуть большей учтивостью. Шведский министр дошел даже до того, что сказал сэру Чарльзу Ноулсу739, что был удивлен увидеть меня при дворе, так как слышал, что меня заключили в крепость. Сэр Чарльз дал ему весьма энергичный и подобающий ответ, после чего посол пожал плечами, резко поворотился и подошел поздравить меня с возвращением. Я знал этого человека в Копенгагене, где он был министром740.

В то время я часто ужинал с некоторыми представителями британской колонии [Петербурга], которые не относились ко мне как прежде и вели себя очень сдержанно. Однако я доверительно поинтересовался у одного из них, слышали ли они какие-нибудь разговоры обо мне до моего приезда. С большим трудом я выудил из него, что сообщений было много, но главное, говорили, что я растратил доверенные мне деньги и что я никогда не приеду в Россию. Согласно другому сообщению, я не пожелал подчиниться [зачеркнуто:] *графу Орлову* приказу прибыть в Санкт-Петербург и отправился из Ливорно во Францию с деньгами и векселями на значительную сумму, и что никто не ожидал увидеть меня в России. По поведению и моих друзей, и моих врагов я начал верить, что они действительно меня не ждали. С нетерпением я уповал на возвращение императрицы из монастыря, когда услышал, что она [оттуда] отправилась прямо в свой дворец в Царское Село, куда никто не мог прибыть, если за ним не посылали, о чем, без сомнения, граф Чернышев знал741.