«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона. Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Я оказался теперь в весьма затруднительном и неприятном положении, находя повсюду холодный прием (столь отличный от того, к которому я привык при том же дворе и от тех же людей) всякий раз, когда я появлялся при дворе у великого князя. Желая понять эти настроения, я сообщил лорду Каткарту план, который он одобрил, и написал следующее письмо графу Чернышеву:

Санкт-Петербург, 7[/18 апреля] 1771 г.

Его сиятельству графу Чернышеву.

Ваше сиятельство знакомы с тем, что в соответствии с приказами его сиятельства графа Алексея Орлова отправиться в Адмиралтейств-коллегию я предполагал получить приказ Ее императорского величества. Если же императрица не имеет для меня срочных приказов, я льщу себя надеждой, что через посредничество Вашего сиятельства я смогу получить дозволение императрицы вернуться в Англию повидать мою семью и уладить некоторые частные дела; там бы я находился в готовности вернуться по первому требованию; а если я получу такое дозволение, я [прошу] оставить моих сыновей в Императорской академии749.

Имею честь оставаться и проч. и проч. Вашего сиятельства слугой

Д. Э.

Я не получил ответа и, впрочем, не ожидал его, но спустя несколько дней мне сказали, что в Hambro* ([наверху приписано:] *Варшавской газете*750) есть статья, порочащая меня, что я якобы был отослан в Санкт-Петербург для наказания за преступления, совершенные в Средиземноморье.

Поскольку до этого ничего открыто не было сказано против меня, я был не в силах больше удерживать себя от самых горьких обличений графа Орлова и графа Чернышева. Я понесся к последнему с газетой в руке, требуя, чтобы этот абзац в газете был немедленно опровергнут, [или] чтобы сообщили, находят ли они что-то порочащее в моем поведении. Он просил, чтобы я успокоился, что в соответствующее время я получу любое удовлетворение, какое пожелаю получить. Я сказал ему, что, исходя из того, что произошло со мной с момента моего приезда, у меня нет никаких причин ожидать этого [оправдания]; что низкими уловками меня лишили возможности припасть к стопам императрицы, единственно от которой я мог ожидать оправдания, но что в особенности именно граф должен был бы видеть меня оправданным, так как через него я и был приглашен на службу.

Мы расстались не слишком довольные друг другом. Как я понял, я не мог получить никакого удовлетворения своих требований, и императрица не собиралась возвращаться еще много недель и, возможно, даже до зимы. Но чтобы ничего с моей стороны не оставалось незавершенным, я написал следующее письмо графу Чернышеву: