Русская война 1854. Книга пятая

— Если вы про тех террористов, то ни капли не жалею!

— Нет, я про то, как вы тратили время в столице, — Меншиков говорил сухо, совсем не так, как недавно с детьми. — Признаю, то, как вы избежали ареста с помощью книги, было остроумно, но вот все остальное… Какие-то игры с крестьянами, научные выступления, цирковое представление в Михайловском и союз с иностранцами в Александровском дворце! Неужели вы, Григорий Дмитриевич, смогли так быстро забыть, в чем ваша настоящая сила?

— Моя настоящая сила? — переспросил я, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

— Именно! — закивал Меншиков. — То, в чем вы по-настоящему хороши. То, что приносит пользу России. То, что уже давно могло бы вернуть вас в проливы!

— Но разве я не делал то, в чем хорош? — я не понимал. Или не хотел. — Помочь крестьянам! Создать новые машины! Сделать мир лучше!

— Неправда, — Меншиков остановил меня.

— Что неправда? Я делал именно это.

— Нет! Вы пытались показать, что вы взрослый, что вы можете на равных общаться с министрами и князьями. Я не отметаю ваши добрые мотивы, но во всем остальном вам просто не хватило опыта. Как на войне: даже лучший поручик, если поставить его командовать полком, наломает дров. А в политике вы, простите, именно поручик.

— Но что плохого в моих решениях? — в глубине души я понимал, что Меншиков прав, но теперь мне хотелось разобраться, что же именно я сделал не так. — Разве плохо предложить лучший вариант крестьянской реформы? Или попытки привлечь на свою сторону самые разные слои общества. Ученые, либералы, иностранцы-союзники — они ведь все смогут принести пользу России!

— Польза России — общие слова, — Меншиков начал злиться. — Что конкретно вы сделали лучше? И что могли бы, если бы действовали разумнее⁈ Думайте, Григорий Дмитриевич! Посмотрите на все, что вы творили в столице, и думайте, черт вас дери! Вы же умеете!

[1] Взяли для эпизода будущих участников Польского восстания, активно поддержавших идеи «Народной воли» и будущего террора, так что… Могли они оказаться в такой ситуации? Нам кажется, что могли.

Глава 20

Поднимающееся над Невой солнце напоминало, что я сегодня даже не прилег. Но вот сна не было ни в одном глазу. Мы шли с Меншиковым вдоль набережной и говорили, говорили, говорили.

— Значит, когда я устроил представление перед «малым кружком» Елены Павловны, то поставил себя ниже их? — я разобрался в первой ошибке.

И ведь мог бы сам догадаться.

— С вами как с дворянином они могли бы договориться на равных. Вы же как промышленник могли быть интересны, но не более. Заключать договоренности с таким без особой нужды никто не будет.

— Но это же глупость! Сколько разумных идей таким образом похоронят и не воплотят в жизнь.

— И сколько смертельно опасных глупостей так же не сделают, — возразил Меншиков. — Дворянство — это как рессоры в ваших машинах. Сглаживают острые углы, помогая встроить новинки в старую жизнь.

— Вам не идут технические сравнения, — хмыкнул я.

— А вам пока не очень удается политика, — вернул Меншиков.

И ведь уел же.

— Кстати, вот вы говорите, что я показал себя не ровней обществу, но почему тогда Константин в тот вечер так злился? Я-то думал, это из-за того, что я был близок к успеху.

— А на самом деле ему просто стало неприятно, что его противник, которого он почти сделал равным себе, так низко пал.

— Вот же черт!

— Вам, кстати, стоит научиться сдерживать ругательства. Тем более такие.

— А вы сами ругались. Помните? На меня.

— Довел потому что, — Меншиков вздохнул. — Ладно, давай дальше. В чем была проблема с Академией наук?

— Что я пришел без конкретных изобретений?

— Нет! Это же ученые, им не интересна практика — с ней можно было бы идти на встречу с промышленниками, и то не всеми сразу.

По последней оговорке я неожиданно понял, в чем именно ошибся.

— И как им не интересна практика, так же им не особо интересны и другие направления, — понял я. — То есть, рассказывая обо всем сразу, я в итоге не заинтересовал никого.

— Точно. Как в плохой книжке, когда сюжет прыгает от одного героя к другому, и ни один из них не становится по-настоящему интересен.

— Значит, можно было бы устроить отдельные встречи по каждой теме. С конкретными изобретениями, конкретными направлениями и инвестициями под каждый проект, — от осознания того, какая титаническая работа тут была нужна, меня пробило в пот. И я пытался решить все это с наскока? Действительно, максимум поручик, как и сказал Меншиков.

— Возможно, но опять же, разве это твоя сильная сторона? Разве это было бы самым коротким путем, чтобы вернуться к тем, кому ты и вправду нужен? — Меншиков снова ждал, чтобы я догадался сам. — Впрочем, давай не будем спешить. Для начала скажи: в чем была твоя ошибка при встрече с посланником кайзера?