Русская жена эмира

Николаев ловко спрыгнул вниз. Далее бросил саквояж на сиденье коляски и улыбнулся

Наталье. Она не видела всего произошедшего, но по оглушительному грохоту поняла:

86

враг основательно повержен и теперь они спасены. Лицо ее засияло, она верила в

полковника: в его храбрость и смекалку.

Коляска умчалась дальше, и они покинули кишлак. Далее коляска неслись по ровной

степи. Вернуться к дороге было опасно, так как могли наткнуться на оставшихся в живых

солдат. К тому же где-то впереди уже должна быть река Амударья. Успеть бы туда до

вечера, а с наступлением темноты им удастся скрыться. И Виктор стал хлестать лошадей

изо всех сил.

- Наталья, держись крепко, - крикнул он.

- Виктор, по-моему, у меня начались схватки. Я боюсь…

- Терпи, умоляю тебя, осталось немного.

Когда Николаев глянул назад, то опять увидел всадников, правда, теперь их было

гораздо меньше. «Кажется, в кишлаке я уложил пятерых, - подумал про себя полковник.

– И все же охранников немало, однако, если я уложу хотя бы еще парочку, то погоня

закончится».

Всадники вновь стали нагонять и раздались выстрелы. Полковник на ходу, держа

поводя, снова обернулся и увидел, как по коляске целятся из тяжелых маузеров. Впереди

скакал Рабим.

- Наталья, пригнись, ляг на сиденье, - крикнул советник.

Сам же Виктор с яростью хлестал запыхавшихся животных. И опять за спиной

раздались выстрелы. Полковник глянул назад и увидел в брезенте две светлые дырочки,

где минуту назад была голова любимой, пока она не пригнулась к сидению. Стало

страшно.

Эмировская охрана настигала коляску, и один уже показался сбоку. Николаев выстрелил

в него трижды и не попал. При такой тряске целиться было совсем непросто.

- Наталья, подай мне гранаты, - крикнул он и протянул руку назад.

Наталья раскрыла саквояж и положила на его широкую ладонь две гранаты. Полковник

развернулся и бросил их назад. За коляской донеслось лошадиный храп и ржание.

«Значит, их стало меньше», - обрадовался полковник.

И опят выстрелы, и две пули со свистом пролетели над головой советника. Спустя

немного коляску стали обгонять два всадника с обеих сторон. Полковник догадался: они

хотят вырваться вперед и затем преградить им путь. Тогда это конец. Надо остановить

этих двоих, и полковник открыл по ним стрельбу, то в одного, то в другого. Те отвечали

тем же. И вдруг жгучая боль пронзила плечо Николаева, и стало ему ясно: его ранили.

Впрочем, это не сильно огорчило офицера, ведь главное, он живой и может скакать. В его

жизни – это третье ранение.

- Наталья, дай гранаты, - крикнул Виктор.

И гранаты полетели во всадников: слева, направо. Одна упала под копыта вражеского

скакуна, и тот свалился на бок, задавив своего хозяина. От боли охранник стал кричать,

звать на помощь и махать руками, но было не до него.

«Теперь их осталось трое, - сказал себе полковник и улыбнулся. – Нужно как-нибудь

убить Рабима: этот верный слуга будет следовать до конца. Но Рабим хитер, потому сам

скачет позади коляски. Тогда я отправлю ему подарок».

Николаев бросил назад гранату, и еще один конь рухнул на бок со ржанием.

«Ах, какой же ты молодец, Николаев», - ободрил себя полковник и глянул на Наталью.

Несчастная женщина лежала на сиденье, вцепившись пальцами за его край. От боли

женщина тихо стонала. Ей в ответ Виктор крикнул: «Прошу тебя, милая, потерпи еще».

87

А тем временем сбоку появился фигура Рабима, с налитыми кровью глазами. И еще

двое с другой стороны. Полковник трижды выстрелил по ним и один слетел с седла -

второй сразу отстал. Тогда Николаев прицелился в Рабима и нажал на курок, но

кончились патроны.

- Наталья, достань из саквояжа патроны, - крикнул он.

- Виктор, мне плохо, кажется, начинается, - простонала она, ухватившись одной рукой

за живот.

- Ты что, с ума сошла, потерпи немного, осталось уже двое, я убью их.

- Хорошо, я постараюсь. Сейчас, сейчас...

Саквояж лежал на полу, у ног и Наталья протянула туда руку. Однако там его не

оказалось. Она сразу догадалась: от сильной тряски саквояж выпал наружу.

- Виктор, мы потеряли саквояж, - простонала она.

Полковник не мог поверить, сам взглянул назад и воскликнул: «О, боже, только этого не

хватало! У меня нет патронов, нечем отстреливаться. Что же делать?»

Виктору ничего не оставалось, как гнать уставших лошадей и ждать, пока какая-нибудь

пуля не сразит его. Даже не осталось двух пуль, чтобы в случае чего застрелить Наталью

и себя.

Но вот впереди показалась синяя река, и лицо полковника засияло от радости. Надо

было каким-то образом добраться до Амударьи и переплыть на другой берег. За рекой

начинаются земли другой страны, враждебной бухарцам. Они туда не сунутся. Николаев

все хлыстал лошадей: «Ну, мои родимые, давайте, давайте, спасите нас!». По лицу

Виктора стекали ручьи пота. Его лошади тоже взмокли и тела блестели на солнце. В

конце концов, беглецам удалось вырваться, и всадники слегка отстали.