Русская жена

Меня учили, что денег никогда не бывает достаточно, и надо очень тяжело работать, чтобы заработать копейку. А так как я еще не работала, мне вообще ничего не полагалось, поэтому я должна была довольствоваться тем, что мне давали. Только позже я поняла, что деньги были всего лишь средством давления – от меня требовалось полное послушание. Бабушка использовала для этой цели деньги, которые были у нее в кошельке, а также деньги, заработанные папой, включая его пресловутое наследство. Отец тоже любил помахать своими деньгами перед моим носом, но это были уже настоящие угрозы. Иногда он угрожал разменять нашу квартиру и поселить меня одну, опять же в коммуналке. Или лишить меня жилплощади вообще, отослав в Сибирь на строительство БАМа. По их мнению, я не заслуживала даже своей рваной раскладушки и тех двух квадратных метров, на которых она стояла по ночам.

Когда мне исполнилось восемнадцать лет, папа впервые поехал за границу. Ему представилась возможность переводить болгарских поэтов на русский язык, и он начал ездить в Болгарию в командировки. Впервые в жизни он спросил меня, что я хочу в подарок, и я тут же составила список вещей, о которых давно мечтала. Надо отдать отцу должное – он привез мне кое-что из одежды, хотя совсем и не по списку. Еще он привез две бутылочки Кока-Колы, что было совершенно в диковинку в 70-е годы в нашей стране, и я впервые попробовала этот знаменитый напиток. Вкус показался мне божественным!

Но бабушка осталась недовольна такой щедростью сына. Она по-прежнему зорко следила за моим поведением и, по её убеждению, такое неблагодарное существо не заслуживало этих подарков. Поэтому она с недовольством сказала папе: «Больше ей ничего не привози!» В следующую свою поездку за границу, на этот раз в Финляндию, папа привез мне пакет жвачек, что, в общем-то, тоже было в диковинку. Да, и еще полиэтиленовый кулёк с надписью по-фински!

Моя семья пыталась мне сказать, что у такого ничтожества, как я, вообще не должно быть желаний. Однажды бабушка подслушала мой разговор с друзьями – мы сидели у меня дома и, как все типичные подростки, болтали о всякой ерунде. Мы обсуждали джинсы, которые тогда были очень популярными среди молодежи. В следующий приезд папы бабушка доложила, что я говорю только о тряпках, и даже целый час обсуждала джинсы! Папа тут же захлебнулся от ярости: «Как тебе не стыдно? Целый час разговаривать о джинсах?». Я пыталась возразить, что в этом, в общем-то, нет ничего плохого, и что мне хочется иметь модную красивую одежду. Но после этого папу совсем занесло: «Хочешь одежду? Да одежда – это условность, существующая только для ограниченных и примитивных людей! К твоему сведению, одна женщина на Западе прорезала дырки в мешке и носила его в знак протеста против потребительства. И ничего – не умерла» Он еще долго читал лекцию на тему моей ограниченности и примитивности, и каждое слово врезалось в душу, как насмешка над моими самыми простыми желаниями.

С мамой всё было иначе. Она не утверждала, что у меня не должно было быть желаний и потребностей – просто они не были её ответственностью. На моё 18-летие она тоже подарила мне свой первый подарок – дешёвое позолоченное кольцо с маленьким камешком. Я не считаю другие два подарка, вернее угощения, которые мне достались в прошлом – небольшой кусок торта и недоеденная селёдка. Кем они были недоедены, я точно не знаю, но, по всей видимости, она тоже не хотела их доедать. Я это хорошо запомнила только по одной причине – это были единственные угощения, полученные от матери на протяжении всей моей жизни. Когда мы с бабушкой получили квартиру, и я пригласила маму на новоселье, она принесла мне в подарок пепельницу стоимостью в 1 рубль. Это было всё, что она готова была на меня потратить, что, в общем-то, тоже говорило о том, что я не заслуживаю ничего большего.

После школы я стала зарабатывать деньги сама, проработав десять лет машинисткой в НИИ. В стране тогда не существовало безработицы, поэтому большинство людей сидело в многочисленных учреждениях и организациях, занимавшихся неизвестно чем. Люди отсиживали свои восемь часов и получали прожиточный минимум, который им едва хватало свести концы с концами. Моя начальная зарплата была всего 70 рублей в месяц, и за десять лет моей работы в отделе информации её подняли на небывалую высоту, что составляло 110 рублей. На эти деньги едва можно было прилично поесть, не говоря уже о том, чтобы одеться или развлечься, для чего приходилось быть исключительно изобретательным. Приходилось постоянно экономить, урезать, выкручиваться, или брать рассрочку. В общем, денег никогда не хватало, и это только укрепляло мою веру в то, что деньги заработать просто невозможно.