Русская жена

Деньги обесценивались ежедневно, и люди в панике скупали в магазинах всё, что только попадало под руку. Многие потеряли все свои накопленные годами сбережения – теперь они пытались спасти последние копейки, и поэтому полки опустошались с космической скоростью. Я помню один Новый год, когда наш местный универсам мог предложить только один вид продукта – кукурузные палочки. По-видимому, палочки пользовались наименьшей популярностью.

Это сводило людей с ума. Когда в магазине появлялся хоть какой-нибудь товар, люди набрасывались на него, как голодное стадо животных. Они дрались и давили друг друга, как обезумевшие. В новостях то и дело появлялись сводки типа: «В очереди за кефиром насмерть задавлен старый пенсионер». Однажды я была свидетелем того, как продавец универсама вывез контейнер с курами. Он не успел даже разложить бедных квочек по полкам, как люди налетели на контейнер, расталкивая друг друга локтями, и хватая по несколько штук сразу. К контейнеру нельзя было даже подойти – я стояла в стороне, и с горечью наблюдала за этим плачевным зрелищем, испытывая знакомый стыд, на этот раз за нашу страну и за наших несчастных, доведённых до отчаяния, людей.

Такой ценой Украина расплачивалась за свою независимость. Мы перестали быть гражданами СССР и теперь получили новенькие паспорта граждан Украины. Украина начала вести новую экономическую политику, и тогда фарцовщики и другие проснувшиеся предприниматели переквалифицировались в «челноков» – они больше не «бомбили» интуристов, а вместо этого завозили в страну дешевые товары из Турции, Польши и Китая. Отпала потребность в кустарном производстве, и моя продукция больше не пользовалась спросом. Это был 1993 год, и для нас наступила самая тяжелая полоса – я осталась не у дел, с 13-летним сыном и ежемесячным пособием одинокой матери размером в пять рублей.

Но тут я вспомнила про свой диплом учителя английского языка. Зарплата учителя школы была такой мизерной, что на неё едва можно было прожить одному. Поэтому я тут же исключила этот вариант, и начала поиски более выгодных возможностей. Сначала я подрабатывала переводчиком на фирме и даже на телевидении, затем преподавателем на курсах, а большую часть давала частные уроки английского языка. Однако денег не хватало, и большей частью мы просто голодали.

Следующие три года – 1993-95 – были для нас наиболее тяжёлыми. Я по-прежнему страдала хронической депрессией и остальным букетом болезней и поэтому не всегда могла заработать – заработки были непостоянными. Нашей основной едой в эти годы были хлеб, мука, картошка и подсолнечное масло, а такие продукты, как мясо, сливочное масло и сыр стали большой роскошью. Каждый день я вставала и ложилась спать с одной единственной мыслью – чем я буду завтра кормить сына? Когда твои самые насущные потребности не удовлетворены, ты не можешь думать ни о чём другом.

Нужда и нехватка коснулись не только материальной стороны моей жизни – это стало состоянием души, когда ты живешь в хаосе постоянной недостаточности. Поэтому это повлияло даже на мои отношения с людьми – долгое время я не знала, как поддерживать нормальные здоровые отношения и постоянно притягивала негативных, токсичных людей. После смерти бабушки в моей душе образовалась зияющая пустота, и я не знала, чем её заполнить. Из моей жизни ушла женщина, которая отравляла мое сознание и всё мое существо в течение 30 лет, и от этого багажа освободиться было не так-то легко. Теперь она контролировала меня по-другому – я притягивала подобных ей людей. Мне нужны были люди, которые поддерживали бы во мне роль жертвы и мученика, и продолжали отравлять мое сознание, а для этого я постоянно искала добровольных слушателей.

Итак, каждый человек на моем пути отражал одну из сторон этой всепожирающей нехватки – мне не хватало любви, внимания, поддержки, здоровья, материальных вещей, денег. Но это было еще не всё. Мне не хватало самого главного – веры! А веру представляет только Бог.