Русская живопись от Карла Брюллова до Ивана Айвазовского

Коровин любит народ, он знает его и понимает. Шаляпин говорил, что, когда он разговаривает с Коровиным, у него такое ощущение, будто он пьет шампанское, и эти иголочки шампанского его щекочут. Коровин знал жизнь – он, например, увлекался рыбалкой, любил разговаривать с рыбаками. Причем нужно было слышать эти диалоги! Шаляпин их слышал и просто умирал со смеху. Надо же уметь так раскрутить человека, который показывает, что у него такой улов и вот такой улов, – а тут его вопросами раз, раз – и в нужное русло направляют. Мол, ну ладно, не полтора метра рыба-то была, а сантиметров тридцать. Шаляпин присутствовал при этом и оставил свои воспоминания – так же как и Коровин оставил свои воспоминания о Шаляпине.

Портрет Федора Шаляпина

1911 год.

На выставке было несколько портретов Шаляпина. Но где же тот Федор Иванович – кустодиевский или серовский, который такая глыба, матерый человечище? Другой Шаляпин у Коровина, совсем. Портрет, где он сидит у распахнутого окна, перед ним белый стол, на белом столе изображен натюрморт. И Шаляпин сидит со «сделанным» лицом. Он улыбается очаровательно, нежно. И когда этот портрет оказался не в коллекции Шаляпина, Шаляпин страшно огорчился и сказал: «Боже мой, зачем я столько времени делал приятное лицо? Мне это было так нелегко!» На низком стульчике, в абсолютно неактерской, невеличественной позе. Это Шаляпин, которого знал и любил Коровин.

Парижская уличная сцена

Конец XIX – начало ХХ века

Париж

Конец XIX – начало ХХ века

В 1922 году, сначала с выставкой в Германию, как бы потихонечку, но Коровин эмигрировал. Эмигрировал с семьей, потому что сыну-инвалиду необходимо было особое лечение. Трудности – как у всех, но для художника это просто гибель. Если трудности люди могут пережить, то как художник может рисовать, да еще такой художник, как Коровин, без цвета и без света, на каких-то маленьких картоночках?

Жизнь его в эмиграции совсем не была легкой. Здесь проявилась еще его необыкновенная любовь к сыну, вера в талант, в дар сына, который тоже пошел по пути отца. Коровин говорил, что сын его – новый Врубель, сравнивал его с Ван Гогом. Но, к великому сожалению, это было не так. Они работали вместе, и часто сын копировал работы отца. Поздние работы Коровина, конечно, отличаются от тех совершенной красоты импрессионистских работ, в которых он показывал Париж. Сами французы так не показывали Париж, как показывал его Коровин. Вот эти огоньки, аллеи, улицы, блестящие, красивые, сиюминутно выхваченные – вот она и есть, эта жизнь, она на виду, и ты всегда ощущаешь в ней тайну.

Глава 11 Нико Пиросмани