Русская Жизнь 27.08.08. Родина

Никологорцы сокрушаются: новые русские вырубают наши сосны, не уважают традиций и наполняют дефицитной водой необъятные бассейны. Но ведь кто-то продал им эти сосны. Даже самые ярые сторонники сохранения великих никологорских традиций не устояли перед соблазном больших, «живых» денег. Даже от участка Елены Борисовны Криль, которую называли совестью Николиной Горы (она была одним из инициаторов возвращения дач реабилитированным и привела в кооператив множество замечательных людей), отрезан – слава Богу, хоть хорошему человеку – солидный кусок.

Никологорцы упорно не желают смотреть правде в глаза: покупатель, способный заплатить по 100 тысяч долларов за сотку, не будет строить 100-метровый дом, тщательно обходя вековые сосны – он возведет дворец, и, по-своему, конечно, будет прав. И если, между поло и гольфом, он добредет до субботнего концерта на веранде, то обязательно станет хлопать между частями.

Года два тому назад на Николиной Горе продавался небольшой участок. И хозяину предложили сделку: он сбрасывает цену, а будущий владелец подписывает обязательство не рубить лес. Хозяин отказался. Новый владелец участка, заплативший полную стоимость, вырезал более 100 вековых сосен и елей, построив дом-дворец ровно по границам участка. Между алчностью и расточительством есть довольно приличный зазор – и если все-таки его нащупать, вытоптанных анемонов, пятиметровых заборов и джипов охраны, так раздражающих никологорцев, станет чуть меньше.

Ibi Patria

Чувство Родины офисного планктона

Людмила Сырникова

Ненависти они не вызывают, более того – они не вызывают даже презрения. Либералы не тратят на них пороха, но не из соображений экономии, а исключительно из брезгливости. Патриоты не брызжут в них слюной, потому что они и не либералы, и не народ, а значит, не заслуживают не только эмоций, но даже внимания. Они как ландшафт, как фон, как задник сцены. Их стандартизированная, инкубаторская серость не вошла в умные анекдоты, но сделалась предметом глупых шуток. Верхом творческой рефлексии по их поводу стала песня группы «Ленинград»: «Ты не такой, как все, ты работаешь в офисе». Игра слов, творческое наслаждение, способное прикинуться социальным поступком: на самом деле «все» как раз работают в офисе, а маргинальный солист группы оставлен без бизнес-ланча. Серые начинают и выигрывают. Потому что жизнь не шахматы, она куда проще.

Но трудно жить с самоощущением ничтожества, недостойного нежности и ненависти. И офисный планктон устроился удобно: он полагает, что его ненавидят. Он занял глухую оборону, заблокировал все двери в автомобиле бизнес-класса, заткнул кредитные дыры, распланировал отпуск, сверил время по часам-хронометру и молчит. Настоящий герой нашего времени. Лет десять назад главная говорящая голова интеллигентного телеэфира М. Е. Швыдкой высказался в том смысле, что настоящий герой – это не тот, кто ежеминутно висит над бездонными пропастями и палит из револьвера по многократно превосходящим силам противника, а, возможно, тот, «кто сидит в баре и тихо молчит». Офисный планктон сидит в баре и тихо молчит, смотрит дома ужастики и порнуху и тихо молчит, ездит в Амстердам курить травку и тихо молчит и т. д. Популярный американский роман о тихом менеджере – серийном убийце в России не популярен – у нас серийный убийца если не Чикатило, то Пичужкин, маргинальный, деклассированный элемент, социально неустроенный, «в школе он всегда хорошо учился, – рассказала журналистам классная руководительница, – а потом покатился по наклонной плоскости, хотя родители вроде не очень пили, но и не очень воспитывали ребенка, отец с утра до ночи на заводе, а мать уборщицей работала». То, что на Западе является проблемой экзистенциальной, в России предстает общественной язвой, зияющей на натренированном теле стабильности (не мы такие – жизнь такая), и на фоне этой софистики, на которую охотно покупается рефлексирующая интеллигенция, привыкшая формировать общественное мнение, мазохистски-бесполезно рассуждая о фильме «Пианистка» по роману Эльфриды Елинек, офисный планктон выглядит тем более бездушным, бессердечным, плоским и пластиковым. Потребительский кредит, дресс-код, бизнес-ланч, пятница – короткий день, офис-менеджер – вот и все составляющие планктона, живущего в искусственном и, что самое досадное, самодостаточном мире, который называется не только не Россией, но даже и не Москвой, а называется он бизнес-центром класса А. Ну, или В.