Русская жизнь 29.02.08 Писатели

По сути, Герман - Герман, а не Бондарчук! - был последним певцом империи, создав трилогию о самураях, верных не людям и доктрине, а самой идее долга и службы, неловких в речах, скорых на жертву и виртуозную балетную расправу небожителя с человеческой грязью. Оттого, вопреки правилам по-хорошему реалистичного кино, так весомо, восточно красивы его сцены боев: деловитое рассматривание в упор, сплев на пол с воплем «По коням!» и этот яростный шаг в кепке с прицельным выстрелом-точкой в конце, не ковбойской пальбой с бедра, а из винта почти в упор. И кувырк цистерн, и кипящий, заходящийся в руках под вопль праведного восторга пулемет в «Проверке на дорогах» - истории длинного, неспешного искупительного харакири поколебленного вероотступника.

Эти грубой выделки исполины в мужском-военном, в каких-то полярных свитерах, грезящие садами на вечной мерзлоте и заходящиеся в эпилептических припадках памяти сабельных атак, были его былинными нибелунгами, ярлами, похитителями солнц и волшебных мельниц у ведьм Аида. Только ведьмами-драконами всякий раз оказывалась мелкая трупоедная нечисть, гугниво-балаганные человечьи обрубки, которые однажды захлестнули саранчой и опустили самурая вместе с самой идеей самурайства и служения, заровняли в чавкающий суглинок.

«Хрусталев, машину!» был германовским прощанием с гармонией и твердью: в его мире слякоть накрыла личность с головой, и в этом зримо осознанном, артикулированном самим названием отвращении к родине он снова превзошел, опередил матерых соотечественников. Через считанные после «Хрусталева» годы книжное меньшинство перестало любить Россию - саму по себе, без громоотводов царизма и большевизма, этот русский угрюмый океан, в котором Герман с самого начала прозревал грязь и дно, да только верил в его укротимость, упорядочиваемость смелыми и большими людьми.

А надорванный и ни во что уже не верящий последний гений Шукшин как-то буркнул: «Русских во всей стране осталось человек 400». И умер скоро, еще подсократив поголовье, германовскую надежу и опору. Оттого ему и не можется, и не доделывается его вязкая и многомудрая эпопея «Трудно быть богом», что он явно и очевидно предсказывает русским богам конец, а это вам не лобио кушать. И Михалкову с его славянофильством и симулированным почтением к человеческой пехоте признать такое слабо, он насекомых всю жизнь умел не замечать, а они вот уже, у твоего порога. Они и есть главная историческая сила дикой, волосом поросшей страны, они в демократический век и питают собою троны, Кремли и Смольные, они судят и изгоняют.

И Герман, титан, не справляющийся с материалом, избитый в кабаке каким-то пещерным брахицефалом, восхваляемый клакой за антикоммунизм, в котором сроду солистом не был, ибо занятие тупое и невыносимо пошлое, - переживает сегодня трагедию короля Лира, изгнанничество в своем доме, шарманочную тоскливую ворчбу да подпевки сочувствующих шутов.

Не Лира шекспировского, пустого и вздорного старца, поделом поплатившегося за слабость к дешевой лести, но идеи Лира, попранного прагматичным отечеством наивного владыки.

Своротив титанов, Россия триумфально воюет с умом, разжалует своих мыслителей и душеприказчиков при активном попустительстве программно трафящего черни Кремля.

Тут бы и отбросить коньки, задуть свечечку - да Смерть из любимой «Седьмой печати» разохотилась в шахматы играть - не берет умельца: рано.

Не все еще снято про комья земли, духарные оркестры, вешалки в общих коридорах и корявую русскую душу.

Взялся - ходи.

Один за всех

Апофеоз великого художника земли русской Ильи Кабакова

Андрей Ковалев

Есть художник, про которого можно говорить только с придыханием. Или - с неприкрытой ненавистью. Зовут его Илья Иосифович Кабаков.

Его есть за что ненавидеть - прежде всего, за то, что он единственный из наших художников сделал реальную карьеру на Западе. Это страшный грех, хотя, как известно, другие народы гордятся «своими» ребятами, которые выбились в люди. Еще Кабаков - основатель страшной мафии концептуалистов, ему приписываются демонические интриги, почти всевластие. Недавно один художник громко жаловался на то, что именно благодаря беспрецедентному давлению со стороны Кабакова он не получил высшей награды на важном международном смотре. И с национальной премией прогорел по той же причине. Якобы Кабаков позвонил в какие-то высшие сферы, и… Но я лично ни во что такое не верю, а если поверить в величие кабаковского интриганства, то придется признать: манипуляторы такого уровня следов не оставляют.

Другое обвинение - в том, что Кабаков - глава кровавой мафии концептуалистов, которые заняли все теплые места, и что «кабачки» никого никуда не пущают. Оно конечно, правда, московский концептуализм представляет собой весьма замкнутую и сплоченную внутри себя группировку. Но так уж все в этом мире устроено. Какая-то мафия в художественном мире побеждает и устанавливает правила игры. Если кто думает, что попартисты какие-нибудь не были мафией, то сильно заблуждается.