Русская жизнь. Мораль (май 2009)

- Отговорки! Женская отсталость и больше ничего… Я, собственно, позвал вас, чтобы как раз информировать о вчерашнем собрании, по вопросу о…

Он косится на Танюшу, мечтательно обращенную лицом к луне.

- Что вы все смотрите на луну?

- Ничего. Я вас слушаю, товарищ.

- Женская манера! Нельзя сразу два дела делать: или луна, или… текущие вопросы… Оторвитесь, пожалуйста, от луны!

- Ах, она такая чудная… Смотрите - и нос, и глаза… Как будто даже улыбается…

- Предлагаю немедленно отодвинуться в тень. Луна, между прочим, не включена в повестку и нечего на ней задерживаться… Луна как луна…

Танюша покорно передвигается в тень, и теперь она сидит - рукой подать от Сереги. Теперь лица не видно, но зато ужасно близко оказалась полная белая рука и - что это? Паутина коснулась его щеки? Нет, не паутина, ей-богу! Вероятно, волосы выбились из-под косынки… Не могут, ей-богу, коротко стричься!… Вот возьму и встану…

Пока Серега обдумывает создавшееся положение, где-то совсем близко заворочалась и начинает петь пичужка.

- Перехожу к информации по вопросу о хозобрастании… - решительно говорит Серега и сейчас же чувствует, как мягкая ладонь зажала ему рот.

- Тсс… тише, товарищ, - шепчет Танюша. - Соловей… Слышите?

Серега хочет вскочить, хочет крикнуть, что на обрастание, и что соловей лишен права голоса.

Но рука - она все еще на губах, она почему-то словно прилипла к его губам… Он молчит, боясь шевельнуться.

Только бы не послышался над ухом голос:

- Товарищи! На скамье просторно, а вы жметесь. Это ж не гигиенично.

Ив. Прутков

Красная Шапочка (Сказочка)

Жила- была на свете Красная Шапочка. И жил-был на свете волк. Волк был матерый, все время матерился. И хоть говорят, что волки огня боятся, только этот волк не боялся: чуть завидит вдали огонек пивнушки, так туда из своей волчьей ямы и попрется… А в пивнушке волку раздолье: сидит он там, зубы на всех скалит, бутылочками по головкам гладит и волчью натуру свою, знай, показывает.

Однажды собралась Красная Шапочка погулять… Идет себе, идет, наганчик в кобурке придерживает, штрафы с кого следует взимает, а солнышко на запад укатывается. Посмотрела Красная Шапочка вокруг и видит, что ночь настает… Ночь темная, хоть глазa выколи. И слышит вдруг Красная Шапочка здоровенное храпение под забором. А храпел-то волк.

- Эй, кто там? - спросила Красная Шапочка.

- А тебе на что? - рыгнул волк. - Здесь, мать твою, чертова бабушка лежит!

- Удивительно, - подумала Красная Шапочка. - Бабушка, а отчего у тебя уши длинные?

- Чтобы лучше слышать, где мильтон обретается, - ответил волк.

- Бабушка, отчего у тебя нос такой большой?

- Чтобы чувствовать, где мокрым делом пахнет!

- А глаза, бабушка, почему у тебя такие большие?

- Это они на чужую собственность расширяются!

- А руки? Какие здоровенные лапищи! Зачем тебе?

- Эт-та, чтобы, в случае чего, в ряжку кого кастетом звездануть!

- А рот, бабушка, какой громадный рот! - удивилась Красная Шапочка.

- Чтоб тебя слопать! - рявкнул волк.

И действительно, захотелось волку Красную Шапочку слопать. Правда, не слопал он, потому что свисток у Красной Шапочки был, и она свистать здорово начала.

Только хоть и не слопал волк Красную Шапочку, зато и его никто не тронул. Убежал волк, хвост поджав, невредимым в свою волчью яму…

Вот и все… Сказочке тут и конец… Жалко только, что волку конца нет и неизвестно, когда будет! Уж очень Красная Шапочка любопытна, уж больно много волка она расспрашивает и с волком разговаривает… А пора бы ей, восьмилетней Красной Шапочке, знать, что бабушки пьяными под забором не валяются, что бабушки поздно вечером дома в кроватках лежат, и что в каждой сказочке есть мораль…

А мораль - вот она:

С волками жить - по-волчьи выть.

М. К-ий

Публикацию подготовил Евгений Клименко

Семен Чарный Банду Троцкого под суд!

Неудачная инсценировка революционной законности

Все читавшие Булгакова помнят яркий эпизод ограбления домовладельца Василисы бандитами, выдающими себя за военных, пришедших с обыском. Возможно, что источником для этого эпизода послужили рассказы киевских знакомых писателя. Но, может быть, описывая обыск-ограбление, Булгаков опирался на рассказ о прогремевшем в начале 1920 года в Москве деле «Секретного отряда особого назначения имени Троцкого и МЧК».

Банда