Русская жизнь-цитаты 01-15-Август-2020

моего тут капля яду. Но коли совсем всерьёз, мы уже в Jurassic Park, и пора сориентироваться на местности чтоб выжить и победить. А не винить велоцирапторов в хищности. //Глеб Павловский: «ПАНДЕМИЯ ИСПОЛЬЗОВАНА КАК ТРИГГЕР ПЕРЕВОРОТА В ОТНОШЕНИЯХ ВЛАСТИ И ГРАЖДАН» 2020 год перенасыщен событиями, намеренными и нет. Они сплавляются в новое состояние общества и госуда…рства. Мы пытаемся упорядочить свои запутанные дела в стройной картине. Но прежде всего нужна размётка нового пространства — мы не сможем отложить действия до наступления ясности. В этой короткой реплике я хочу поставить главный вопрос — о сцене действия, которая в ближайшее время станет сценой российской политики. При всех претензиях к Системе, 30 лет внутри нее существовали условныелинии, около которых колебалось представление о ее политической нормаль- ности. Обвинений в абсурде, нелояльности к гражданам и оппонентам хватало, но при этом было и представление о методе поправить дела — верное или ложное. Действовал ряд сдерживающих обстоятельств, которые можно определить в каждом отдельном случае. Среди них сохранялось и ценностное согласие по демократическому консенсусу, и инерция либерализма перестройки, и личные свойства президентов. Пресса играла свою роль, хоть не всегда ту, на которую рассчитывала и которую себе воображала. Интуиция, от который невозможно отвлечься сегодня: что мы снова вышли за пределы прежнего политического ландшафта с его представлениями о возможном и невозможном. Необходимо определить, в какую точку попала данная Система. Хотя первоначальный январско-мартовский сценарий власти был сорван пандемией, эта случайность принесла ей новые плоды. Установленные на местах санитарно-дисциплинарные режимы население встретило со смесью раздражения и покорности. Тогда возникла плохая идея — отнестись к пандемии как к окну возможностей. Быстро закрепить свободу рук власти, ее дополнительно расширив. Увязать незаконный плебисцит при явно преждевременном выходе из локдауна с техническим упразднением «сдержек». Прерванная локдауном конституционная реформа стала поводом зафиксировать «властную сверхприбыль» от пандемии. Так и сделали (естественно, ценой дополнительных жертв эпидемии). И сегодня мы имеем дело уже с другой государственной сценой России. Пандемия использована как триггер переворота в отношениях власти и граждан. До всероссийского голосования идея многодневного голосования не имела шансов на продолжение. Теперь она — закон, относящийся к любым выборам в будущем. Не говоря уж о позорной идее с обнулением сроков Путина. Выборы как процедура разрушены. Кремль движется в значительной степени наощупь. Но не следует полагаться на медлительность Кремля, для таких расчетов нет оснований. Овладеть ситуацией и закрепить с изменениями в конституции новый уровень монополии власти можно быстрым принятием массы новых законов и вслед за этим кадровых перестановок. Ускоренное принятие десятков законов означает только добавочное ухудшение российской правовой системы. Оно протекает перед лицом неготовности общества и гражданских организаций к гражданскому сопротивлению. Случайности попадают на общий сборочный конвейер нового государственного консенсуса. Государственный эксперимент, создаваемый новой конституционной путаницей, образует нормативный вакуум, втягивающий силовые структуры в поиск новых идей, возможностей, инструментов давления. Безнаказанность такой политики является ее непременным условием. Надо приготовиться к эксцессам власти, причем даже таким, которые сегодня не планируются ею самой. Идет поиск новых необычных дел, громких арестов и пространств. Новая конституция идет им навстречу, утверждая необъятный мандат президента, мандат без берегов. На что? Российская система вышла за рамки лояльности к гражданам, обывателям и даже своим функционерам. Она отреклась от приоритета конституционной такой лояльности и входит в режим войны с ними. РФ в определенном отношении переведена в бизнеспроект группы лиц и приобрела вид пиратского государства — но без законов, кодекса и суда. Во властном ядре, оберегая его, застряла разложившаяся группа людей. Они заняты конструированием своей власти и оберегают свободу рук такого конструирования как прерогативу своей власти. Это делает политически немыслимым сохранение какой-либо устойчивой лояльности граждан, условия государственного существования которых непредсказуемо меняются. К этому положению придется относиться как к переходному времени надолго. Необходимо приготовиться к быстрой смене фаз переходного состояния, при том что эта смена сама по себе не создаст благоприятных условий для гражданской активности с результатами, на которые можно будет опереться. Мы вступаем в период или даже эпоху более развитых и разнообразных гражданских политических инициатив. Действий, создающих необходимые инструменты, ныне у граждан отсутствующих. Такие действия неизбежны даже для умеренного обывателя, и возникает нужда в политической разметке сцены, понятной тому, кто на нее выходит'.