Русская жизнь-цитаты 08.2015-06.2018

Мария Розанова Дмитрию Быкову:’Хороший человек,http://media-cdn.list.ly/production/190614/2621604/2621604-mariia-rozanova-dmitriiu-bykovu-khoroshii-chieloviek_600px.png?ver=6876276373,https://www.facebook.com/russkayazhizn/posts/585667701776860,”Мария Розанова Дмитрию Быкову:’Хороший человек для меня определяется прежде всего сопротивляемостью: если его трудно вовлечь в стаю, этого почти довольно, чтобы считаться хорошим. Тогда есть шанс, что он воздержится от травли, от всякого рода коллективных маршей. Думаю, что в экстремальных обстоятельствах главная добродетель — пониженная внушаемость. Легче всего человек ловится на патриотизм. Вынуждена сказать, что я совершенно не патриот. Я непоправимый одиночка. Это на многое обрекает, но и от многого страхует. — Но этого недостаточно. — Наверное, недостаточно. У одиночек возникает другой соблазн — гордыня. Я не люблю самолюбования; вообще большинство гадостей человек совершает именно из тщеславия. Раздутое эго — самый большой риск значительного человека. — Если вы следите за современной Россией — вы не можете не видеть, что там возобладала почти неофашистская риторика. — Это произошло не сейчас, а было всегда — правда, подспудно. Этого принято было стесняться. Но вообще в основе русской националистической стилистики всегда было именно это: «Мы — плохие. Да. Мы можем себе это позволить, потому что…» «Потому что» были разные: размеры, климат, ядерное оружие, балет, татарское иго. — Но это произносится теперь не виновато, а с гордостью. — С гордостью — потому что всегда приятно быть не такими. Отличаться от всего мира. Весь мир стремится созидать — мы находим наслаждение в том, чтобы рушить, в том числе себя. Весь мир стремится нравиться — мы хотим, чтобы нас любили именно черненькими. Синявский не любил Достоевского, а я… нет, я, конечно, тоже его не люблю, но считаю его писателем очень полезным. Некоторые важные вещи он рассмотрел и сформулировал первым. — Но ведь в 1968-м или в 1980-м не принято было гордиться, что мы вошли в Прагу, в Афган. Этого скорей стыдились. — Да, тут есть над чем задуматься. — Есть ли какие-то преимущества у старости? — Решительно никаких. Не надо себе внушать, будто у всего есть преимущества. Но если вы в самом деле так боитесь старости — у вас есть прекрасная альтернатива: повеситься. Другой альтернативы, как говорит наш общий знакомый, нет. Старость безальтернативна, как Путин, хотя и в этой безальтернативности многие находят великие достоинства. И поиск этих достоинств так же жалок, как умиленный старик, рассказывающий, как он наконец всех простил, полюбил и понял. — Марья Васильевна, чего вы ждете от нынешней России? И от будущей? — Абсолютно всего. То есть действительно — может случиться все, в том числе худшее. Я думаю о сегодняшней России с очень большой тревогой… с куда большей тревогой, чем о Советском Союзе в свое время. — Значит, все-таки хуже? — Беспредельнее, сказала бы я. Те все-таки в чем-то себя ограничивали. — А зачем, по-вашему, такая Россия нужна на Земле? В чем сверхзадача? — А вы уверены, что такая Россия нужна? Самое страшное, что она может оказаться Богу не нужна, и тогда… — Что делать в этой России — у вас есть рецепт? — Веселая вдова Надежда Мандельштам говорила, что в темные времена вопрос о смысле не стоит. Надо делать то, что доставляет вам удовольствие, не задумываясь о цели. Мне кажется, лучше всего писать и читать. И наблюдать, разумеется. Из всех удовольствий, включая секс и алкоголь, это все-таки самое сильное. — Хотелось бы услышать нечто утешительное. — Знаете, какая самая страшная смерть? — Выбор широкий. — И тем не менее — от скуки. Я могу вам обещать, что скучно не будет. Для человека, умеющего читать и писать, наступает поразительное время. Как говаривал Синявский, писателю и умирать полезно.”,””

“Юлия Мучник:’писали, что мол, ‘пятая”,http://media-cdn.list.ly/production/190614/2619112/2619112-iuliia-muchnik-pisali-chto-mol-piataia_600px.png?ver=8945717831,https://www.facebook.com/russkayazhizn/posts/584764261867204,”Юлия Мучник:’писали, что мол, ‘пятая колонна’ майдан готовит в ответ на триумф фюрера. Майдана че-то не случилось , а случился Волоколамск с 10-летней девочкой, снежками и сосульками, и вот этим вот – ‘если с моей внучкой все плохо будет, я тебе твои очки знаешь куда засуну’... И вот как-то вся эта пугавшая майданом публика затихла сразу, как сказала бы симонян – ‘обтекла’) Они в такие моменты вообще отползают и замолкают, ну или позволяют себе легкую критику ‘московских властей’. Не властей вообще, а ‘московских властей’ – якобы это такая отдельная от Кремля и фюрера власть...Ну что же, дальше им-болезным еще труднее будет все наше нынешнее счастье комментировать, придется сильно напрягаться, чтобы майданом и пятой колонной такие вот ‘волоколамски’ объяснять...”,””