Читаем Русская жизнь-цитаты 1-7.11.2022 полностью

Facebook,"2022 и 1937.  Перекличка. Все кому не лень издеваются над бедным Д. Медведевым, который якобы только в пьяном бреду мог выдать такие перлы: ""Это кучка безумных нацистов-наркоманов, одурманенный и запуганный ими народ и большая стая лающих собак из западной псарни. С ними разномастная свора хрюкающих подсвинков и недалёких обывателей из распавшейся западной империи со стекающей по подбородку от вырождения слюной. <…>Нашего пробуждения ждали другие страны, изнасилованные повелителями тьмы, рабовладельцами и угнетателями, которые грезят своим чудовищным колониальным прошлым и жаждут сохранения своей власти над миром. <…>Когда трухлявый мировой порядок рухнет, он погребёт под многотонным спудом своих обломков всех его надменных жрецов, кровожадных адептов, глумливых прислужников и бессловесных манкуртов"". История, увы, свидетельствует, что это не пьяный бред, это канонический стиль 1937 г.: идеологически  ясный, даже по-своему образцовый, густо метафорический, истерически пафосный, характерный для мастеров пера того времени, даже лучших из них. Вот ""Литературная газета"", 26 января 1937 г., время т. н. второго московского процесса против ""антисоветского троцкистского центра"".   Между прочим, это ""Пушкинский номер"" — к 100-летию смерти поэта. Знаменательно, что праздновалась годовщина его смерти, а не рождения, как бы подверстываясь под дело убийц-троцкистов.  У народа невольно создавалось впечатление, что антисоветская банда, готовя покушение на Сталина,  заодно пристрелила и Пушкина, видно, перепрыгнув на век назад и целясь из-за спины Дантеса.   Газетная шапка: «Смести с лица земли троцкистских предателей и убийц...».        Андрей Платонов: «Разве они могут называться людьми даже в элементарном смысле? Нет, это уже нечто неорганическое, хотя и смертельно-ядовитое, как трупный яд из чудовища».         Леонид  Леонов. ""...Страна наша стоит перед обширным и отвратительным террарием. Что-то ползает, бесхвостое и вызывающее содрогание, во тьме этого гадкого пространства"".             Михаил Исаковский. ""Они ползли, как кровожадный спрут,/ Они тянулись в озлобленьи диком...""               Юрий Олеша: ""Те, кого сейчас судят, были прямой агентурой фашизма. …Эти люди воспитывали молодцов с револьверами. Им нужны были люди-маузеры… Мы, художники, должны особенно заклеймить эту сволочь""                                                Владимир Луговской: ""Но приходит час, и злая свора /В тишине притонов и квартир/Предает изменнику и вору/ Наш прекрасный, исполинский мир. /Мерзостью несет, могильным тленьем: /Разговор зверей в тифозном сне. /А за ними - кровожадной тенью /Троцкий в докторском пенсне"".        Александр  Безыменский. ""И это гнусных змей клубок,/ Трусы, идиоты и бандиты,/ Что грязью с головы до ног / И кровью жертв своих облиты"".       Густопсовый стиль, замешанный на метафорике животного мира и телесного низа, монструозного вырождения и смерти. Язык Медведева отличается, пожалуй, только тем, что сваливает в одну кучу разные метафоры. Враги — это и ""стая лающих собак из псарни"", и ""свора хрюкающих подсвинков"". Т. е. они и собаки, и поросята: и лают, и хрюкают. Вместе с тем они ""бессловесные манкурты"" (по Айтматову).  Они и надменные жрецы, и глумливые прислужники. Они кровожадные адепты и вместе с тем у них по подбородку ""от вырождения"" стекает слюна. В общем, щедрая кисть б. у. президента разгулялась во все стороны…  Важно понять: медведевская эскапада — это не причудливая галлюцинация алкоголика.  Это строгая ритуальная форма старого, выверенного идеологического чекана, восходящая к магическим формулам заклятий и проклятий. Два главных жанра эпохи: донос — снизу, приговор — сверху. И если это бред, то не лично Медведева, а бредовое состояние целой страны и эпохи.  Андрей Платонов тоже не бредил про ""трупный яд из чудовища"", но внятно говорил на  языке своего времени. Конечно, он мог писать и лучше, а Д. Медведев не может, но этим еще точнее подчеркивается ритуальная природа его словоизвержения. Медведев пытается разыграть столетней давности революционный обряд: ""новый мир"" на похоронах ""старого"" (западного). К этому реликтовому ритуалу в конце приклеивается еще один фразеологический пласт: ""Эти слова дают нам священную цель. Цель остановить верховного властелина ада…"" В духе нынешней ""государственно-церковной симфонии"" Медведев совершает еще и обряд экзорцизма.   PS. Кстати, цена Литгазеты, 30 копеек, отдает прямо чем-то евангельским.",Facebook,https://www.facebook.com/mikhail.epstein/posts/pfbid0C3nEHTvrEBSNcFZEvKCfo3aWJwiCW4F7S1DADJcaNUzF1GRCTnhzZnFRc3b5Hpcnl,2022-11-07 05:32:19 -0500

Перейти на страницу:

Похожие книги

188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература
10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное