Русские адмиралы — герои Синопа

Нахимов чутко относился к своим офицерам, подбирая тех, кто пригоден для морской службы, и деликатно старался избавиться от тех, кто не подходил. Он, в частности, 12 октября 1843 года писал дежурному штаб-офицеру капитану 1-го ранга Н.М. Вукотичу: «У меня в экипаже два офицера — Скарятин и Скаловский 3-й — очень порядочные офицеры, но по физическим недостаткам люди совершенно неспособные к морю; они могут быть употреблены с пользою в тех экипажах, к которым нет приписных кораблей, а мне бы крайне не хотелось удалить их из экипажа чрез аттестации, и потому я, надеясь на доброе ваше ко мне расположение, покорнейше прошу вас: сделайти для меня большое одолжение — при расписании офицеров переместить их в другой экипаж и ко мне назначить вместо их двух мичманов из Корпуса; приятно учить и хлопотать с молодыми офицерами, из которых можно впоследствии образовать людей, полезных для службы. Вы меня чувствительно обяжете исполнением моей просьбы, тем более, что в этом случае я только к вам одним могу обратиться откровенно с моей просьбой, не вредя репутации офицеров...»^{300 301}

П.С. Нахимов не ограничивался морской службой. Он как читатель морской литературы состоял вместе с Корниловым и Истоминым директором Севастопольской морской библиотеки³⁰², которая в 1843 году из-за недобросовестного библиотекаря влачила жалкое существование — в фондах было много романов и недоставало книг, журналов и морской литературы, почему молодые офицеры редко обращались к библиотеке.

В.А. Корнилов предлагал избрать казначея из числа директоров, чтобы поставить под контроль моряков содержание и пополнение библиотеки. 2 апреля 1844 года Морская офицерская библиотека была открыта³⁰³.

По важным вопросам Корнилов советовался с Нахимовым как старшим товарищем³⁰⁴. В частности, 13 апреля 1844 года Корнилов писал Лазареву: «Мачтовое искусство» получил, — со страхом и верою смотрю на него, но прежде выхода на рейд корабля не надеюсь приняться за него, как должно. Теперь оно на предварительном рассмотрении у Нахимова...»¹

У двух командиров образцовых кораблей возникали нередко одинаковые проблемы. В частности, оба добивались отопления морских казарм. В письме Лазареву от 10 декабря 1843 года Корнилов писал, что им с Нахимовым приходилось покупать дрова за счет экипажной экономии, чтобы сушить сырые помещения, в которых плесневели кожаные вещи, оба экспериментировали с антрацитом^{305 306}.

Когда речь заходила о характеристике какого-либо офицера, Корнилов ссылался на Нахимова, как он писал в письме к Лазареву 21 февраля 1843 года, «...наблюдателя событий Черноморского рейда»³⁰⁷. Действительно, современники вспоминали, что моряк и в качестве командира корабля, и в качестве флагмана нередко с берега наблюдал за маневрами того или другого судна; его мнение о командире считали авторитетным.

13 апреля Корнилов в письме М.П. Лазареву писал, что Нахимов продолжает хворать и его плохо лечат³⁰⁸. Но, несмотря на нездоровье, Нахимов продолжал морскую службу и отличался. 2 июля — 16 июля 1844 года вновь команда «Силистрии» проводила установку новых бочек у мертвых якорей в Цемесской бухте³⁰⁹. 17 июля Нахимов снялся для возвращения в Севастополь. Вскоре с «Силистрии» заметили подозрительное судно и преследовали его до укрепления Новотроицкого, где судно стало на якорь. 18 июля корабль ветром и течением отнесло к форту Лазарева. 19 июля Нахимов от командира шхуны «Гонец» получил известие, что горцы угрожают форту Головинскому, и направился к нему. Воинский начальник сообщил, что 16 июля горцы атаковали укрепление и были отбиты с большими потерями. Однако и русские потеряли 2 офицеров и 31 нижнего чина убитыми, 1 офицера и 53 нижних чина ранеными. По просьбе воинского начальника Нахимов высадил десант (3 офицера, 150 нижних чинов). Несмотря на прибытие подкреплений, Нахимов по просьбе начальника Черноморской береговой линии генерал-майора А.И. Будберга, приняв десант на борт, оставался у Головинского укрепления еще сутки. В полночь 22 июля стало известно, что около укрепления накапливаются горцы, готовясь ко второй атаке. Вновь по просьбе воинского начальника Нахимов высадил подкрепление и крейсировал поблизости даже после известия о том, что нападение намечено на укрепление Навагинское. Прибывший к форту Головинскому 25 июля отрядный командир контр-адмирал А. Г. Коно-топцев, оставив Нахимова у форта, сам пошел к Навагинскому. Только 26 июля, когда горцы разошлись, Нахимов отправился в Севастополь¹.

Начальник Черноморской береговой линии генерал-майор А.И. Буд-берг в рапорте М.П. Лазареву от 5 августа 1844 года отмечал, что появление «Силистрии» спасло укрепление от вторичного кровопролитного штурма^{310 311}. За эти действия 30 августа капитан 1-го ранга получил очередное высочайшее благоволение³¹².