Русские адмиралы — герои Синопа

Эффект от действия бомб мог оказаться больше, если бы Нахимов перед боем не рекомендовал по возможности не наносить ущерб консульским домам¹. В письме австрийскому консулу, оправдывая разрушение города, вице-адмирал писал, что только необходимость подавить батареи заставила стрелять бомбами^{632 633}. В подтверждение этим словам следует вспомнить, что с «Императрицы Марии» выпустили только пять бомб. Другие командиры не были столь щепетильны, ибо в любом случае город страдал от перелетов и взрывов турецких судов.

Каков же результат от 18 063 снарядов? Под обстрелом два боевых судна взорвались и девять выведены из строя; окончательно они были уничтожены либо самими турками (пароход «Эрекли», фрегаты «Фаз-ли-Аллах», «Низамие», «Каиди-Зефер», корвет «Неджми-Фешан»), либо русскими моряками после сражения. Следовательно, непосредственно в бою погибли только два корабля, не считая попавших в зону огня транспортов и купеческих судов. Остальные суда в той или иной степени сохранились и могли быть отремонтированы (но не переведены в условиях осенней погоды через море). Следует полагать, что, если бы сражение проходило вдали от берегов, часть судов пошла бы ко дну, а часть могла бежать. Пока же очевидно, что 167 бомб, 250 гранат и тысяч ядер оказалось недостаточно, чтобы гарантированно уничтожить стоящую на якоре без парусов эскадру.

Живучими оказались береговые батареи, расположенные на возвышенных пунктах и малозаметные. А. Слейд отмечает, что одна из них почти не пострадала, хотя земля вокруг была изрыта снарядами. Взрыв «Навек-Бахри» на время нейтрализовал батарею № 4, батарею № 6 «Ростиславу» удалось подавить с трудом. Для уничтожения батареи № 5 потребовался залп 120-пушечного «Парижа»; он обрушил часть берега, на котором стояли орудия старой крепости¹. Возможно, при этом свою роль сыграли бомбы, которые при углублении в землю давали лучший эффект, чем при ударе в борт корабля. Для подавления батареи № 3 (видимо, той левофланговой, о которой писал А. Слейд) был выделен 84-пушечный корабль «Чесма», и его 42 орудия одного борта (семь пушек против одной береговой) в конце концов заставили орудия замолчать; но было ли причиной уничтожение батареи, нехватка боеприпасов или бегство артиллеристов под влиянием катастрофы — неизвестно. В общем, для Синопского сражения оказалось справедливо правило, что одна пушка на берегу стоит нескольких в море. Трудно сказать, каков бы оказался исход сражения, если бы Осман-паша выставил на берегу 20—30 32-фунтовых пушек с левых бортов своих кораблей, как то сделал контр-адмирал В.С. Завойко при обороне Петропавловска-Камчатского в следующем году. Русские батареи на Камчатке помогли отбить атаку превосходящего противника и нанесли ему повреждения. Возможно, прими Осман-паша такое решение, не все русские корабли вернулись бы в Севастополь.

Анализ «Ведомости о числе убитых и раненых в Синопском сражении» от 29 ноября 1853 года^{634 635} вполне закономерно показывает, что на первый подвергшийся обстрелу корабль «Императрица Мария» приходится 16 убитых (42%) и 59 раненых (40%) из числа потерь эскадры. Второе место по потерям занимает «Ростислав» с 5 убитыми (12%) и 105 ранеными (45%); однако половина раненых появилась от разрывов собственных орудий, а другие могли явиться следствием стрельбы высоко расположенной батареи. На корабле «Великий князь Константин», вторым попавшем под огонь, насчитывалось 8 убитых (20%) и 24 раненых (24%); потери прочих экипажей были меньше. Если учесть, что в числе раненых насчитывалось немало легко пострадавших, оставшихся в строю, потери оказываются еще меньше. В частности, при сравнении ведомости состава моряков на эскадре 18 и 25 ноября 1853 года видна разница всего в 80 человек⁶³⁶. Так как вряд ли за неделю, включавшую переход в Севастополь, поступили значительные пополнения, следует полагать, что число убитых, умерших от ран и определенных в госпиталь не превышало сотни.

Из вышеизложенного очевидно, что Синопское сражение явилось не причиной, но предлогом, удобным для оправдания последующей агрессии в глазах европейских народов. Известно, что союзники предполагали использовать в качестве основания для войны переход русских через Дунай, и синопский разгром просто дал антирусской пропаганде хороший козырь. Так как царь не собирался отказываться от намерения покровительствовать всем православным, то есть контролировать Турцию, а Франция и Англия не собирались допускать ни свободный проход растущего и совершенствующегося Черноморского флота через Босфор и Дарданеллы, ни конкуренцию русской торговли в Средиземном море, война становилась неизбежной.