Русские адмиралы — герои Синопа

Союзники решение приняли. Получив предлог для вмешательства и поддержку возбужденного общественного мнения, правительства Англии и Франции отдали указания, и 23 декабря англо-французская эскадра из семнадцати парусных и паровых судов, к которым присоединились пять турецких кораблей, пошла к Синопу; в тот же день пароход «Retribution» был послан в Севастополь для сообщения о вступлении союзных кораблей на Черное море и одновременно для разведки укреплений⁶⁶². Союзники прикрывали переходы турецких судов в Самсун, Трапезунд, Батум, а 10 января вернулись из-за бурной погоды в Босфор, оставив для крейси-рования пароходы⁶⁶³.

Успех русского флота при Синопе превосходил все, что можно было ожидать. Опасность победы царского правительства вызвала объединение интересов Англии и Франции. Не обращая внимания на такие мелочи, как объявление войны Турцией и турецкая активность на Кавказе, официальные круги и пресса двух стран подчеркивали незаконный характер нападения русских кораблей на Синоп. Негативная реакция демократической прессы во многом выражала недовольство агрессивными действиями «жандарма Европы». Другую причину возмущения выразил Наполеон III. В письме Николаю I от 17 января он заявил, что синопский разгром явился оскорблением для воинской чести союзников, гарантировавших безопасность турок на море присутствием в Босфоре кораблей с 3000 орудий¹. Российский Император ответил 9 февраля: «С того момента, как турецкому флоту предоставили свободу перевозить войска, оружие и боеприпасы на наши берега, можно ли было с основанием надеяться, что мы будем терпеливо ждать результата подобной попытки? Не должно ли было предположить, что мы сделаем все, чтобы ее предупредить? Отсюда последовало Синопское дело: оно было неизбежным последствием положения, занятого обеими державами [Николай I имел в виду Англию и Францию. — Н. С.], и, конечно, это событие не должно было показаться им неожиданным»^{664 665}.

Перед вторжением

Осенью 1853 года для лечения в Крым приехал старый друг Нахимова М.Ф. Рейнеке. Он встречал эскадру после Синопского сражения. Многие подробности начала подготовки обороны Севастополя и деятельности Нахимова известны из его дневника и писем.

Синопский разгром грозил появлением на Черном море англо-французской эскадры, что могло произойти в любой момент. Потому уже 5 декабря В.А. Корнилов отдал приказ о размещении кораблей для обороны Севастопольского рейда; командовать судами на рейде и в бухтах в случае нападении на Севастополь он назначил П.С. Нахимова, а находившимися в ремонте — Ф.М. Новосильского⁶⁶⁶. В соответствии с приказом, следовало корабли «Великий князь Константин», «Три Святителя» и «Силистрия» поставить при входе в Южную бухту, установив перед ними бон, а остальные оставить на рейде готовыми выйти в море. Пароходам предстояло расположиться сзади кораблей, стоящих у входа в Южную бухту, а мелким судам — в бухте. Матросов с судов, находившихся в ремонте, определили на береговые батареи; для наблюдения за морем высылали казачьи разъезды, а на высоких пунктах города (Георгиевский монастырь, Херсонесский маяк, в деревне Учкуев-ке и на Малаховом кургане) учредили посты штурманских офицеров. В случае тревоги было приказано погасить маяки и срубить вехи¹.

Это был план-минимум, ибо Меншиков не соглашался на подготовленный Корниловым и Нахимовым проект и намеревался заградить вход в бухты только тремя кораблями, а остальные собрать в Южной бухте. Рейнеке в дневнике записал, что неприятель сначала истребит эти три корабля, а затем и остальные в гавани^{667 668}.

21 декабря Корнилов приказал Нахимову, пока не изготовлен бон, связать канатами или цепями корабли «Силистрия», «Великий князь Константин» и «Три Святителя»⁶⁶⁹.

6 декабря город дал обед в честь героев Синопа. Тысяча матросов праздновала на площади между клубом и Графской пристанью (а остальным пяти с половиной тысячам матросов выдали деньги для празднования в казармах). Для матросов устроили молебен, а караимский раввин обратился к ним с приветствием. После тостов за царя и генерал-адмирала матросы пили за здоровье Нахимова. Для офицеров обед на 180 человек устроили в клубе. Флотоводец по болезни не присутствовал, офицеры подняли за него тост, а после обеда толпа с полупьяными мичманами пришла поздравить Нахимова прямо домой. Вице-адмирал благодарил граждан, но мичманов пожурил за такую выходку⁶⁷⁰.

7 декабря лейтенант князь Ухтомский привез приказ о награждении. Нижним чинам предоставляли 10 Георгиевских крестов на роту (4 на 10 человек); всем участникам полагалось годовое жалованье⁶⁷¹. 12 декабря доставили и 250 знаков ордена Св. Георгия; Нахимов приказал, чтобы матросы сами выдвинули самых достойных⁶⁷².