Русские беседы: лица и ситуации

«Такое неправильное заключение могло иметь место только в силу того, что наши оппоненты совершенно неверно понимали или, скорее даже, оставляли вовсе без внимания основную мысль изложенного в брошюре проекта и оценивали формулированные в ней положения исключительно с правовой точки зрения, усвоенной конституционалистами для определения основы в отношениях между верховной властью и народным представительством. […] Конституционалисты признают возможным организовать взаимодействие власти и представительного учреждения, лишь обеспечив его правовыми нормами и гарантиями, а мы полагаем, что это взаимодействие принципиально правильнее и целесообразнее создать на основе моральной солидарности власти с народным представительством. Исходя из этого убеждения, мы признаем невероятным, чтобы верховная власть, раз народное представительство будет существовать как постоянно действующее учреждение, могла что-либо предпринять вопреки голосу представителей народной мысли и народной совести, так как в этом случае она прежде всего не могла бы сохранить необходимый ей авторитет, и в то же время признаем, что моральная основа государственного строя может скорее обеспечить ей доброжелательное и спокойное развитие государственной жизни, чем идея правовая, всегда носящая в себе семена политической борьбы. Ни в заключительных положениях нашего проекта, ни в предпосланных им в брошюре соображениях, нигде не говорится ни о совещательном характере народного представительства, ни о сохранении абсолютизма государственной власти. Второе положение проекта хотя и указывает в начале, что «народное представительство не должно иметь характера парламентаризма с целью ограничения царской власти», но тут же говорится далее, что оно «должно служить органом выражения народного мнения для создания и сохранения всегда тесного единения и живого общения царя с народом». Само собой представляется понятным, что не может быть речи о тесном единении власти с народным представительством, если допустить предположение, что верховная власть может не считаться с голосом народного представительства. Разномыслие и разногласие между сущностью нашего проекта с его пониманием и характеристикой нашими оппонентами коренились, несомненно, в различиях наших миросозерцаний, в различиях нашего понимания смысла человеческой жизни, как личной, так и общественной»[534].