Русские богатыри

С высокой стены князь смотрел на раскинувшийся вокруг городских стен лагерь немцев. Такого ему ещё видеть под стенами города не доводилось. На Вячко была надета новая кольчуга, сплетенная из толстых кованых колец, которую не под силу было пробить ни одной стреле. На голове сверкал высокий железный шлем с наносником. Кольчужная сетка-бармица защищала шею и плечи. Ноги были обуты в остроносые сапоги из твердой турьей кожи. Длинный прямой меч в инкрустированных желтым металлом ножнах, висевший на поясе у князя, довершал облик героя. Он ждал атаки.

Однако переночевали спокойно, а уж на рассвете зашумело. Запел, вскрикнул рог.

Дружинники изготовились к бою. Ждут, когда полезут. И видно со стен, что их до пса. А задача одна, и ясна она как божий день. Держаться и не пускать. Рассредоточились по стене. Достали луки. Нагрели смолу. Камни подобрали побольше да потяжелее. Их тут горы лежали вдоль заборов. Прикинули, где тут у них место главного удара. Выделили резерв. И дождались.

Под гремящий барабанный бой и нервный стон рожков тевтоны с расправленными, как на параде, и теперь струящимися по ветру знамёнами бодро пошли на приступ. То ли численностью хотели напугать, то ли нахрапом взять. Но с ходу не вышло. Терпения выждать у русских гридней хватило. Подпустили. Врезали. А каждый второй на стене снайпер. Он из лука белку в глаз бьет, чтобы шкуру не попортить. А немец не белка, он покрупнее любой белки будет, и шкуру его беречь не надо, всё одно не продашь. Стрелы полетели, словно стремительные злобные птицы, защищающие своё гнездо. Первые, самые азартные, самоуверенные и беспечные полегли, остальные, дорожа жизнью, попятились. На чём атака и прекратилась. Немцы берегли свою живую силу. А без жертв Юрьев им было не взять.

Первый бой был выигран. Вчистую.

— Вот врезали мы им! — гудели одобрительно ратники на стене.

— Пускай знают, как соваться!

Вторая попытка завершилась так же, как и первая, то есть ничего не дала.

Ситуация стала складываться патовая. То есть такая, когда одни не могут, а другим ничего не остаётся. Крестоносцы скрипели зубами в бессильной злобе, и этот злобный скрип был слышен даже на высоких стенах крепости.

Собрали совет из наиболее опытных и именитых. Придирчивая комиссия, всё внимательно осмотрев, новых слабых мест у Юрьева не обнаружила. Вряд ли в данном случае полученные знания можно было назвать силой. Поняв, что на стену с наскока не взойти, решили напугать защитников крепости оружием метательным. Пустили в ход собранные прямо под стенами катапульты. Осадных машин крестоносцы построили множество, трудились не покладая рук.

Пока тевтоны из своих катапульт постреливали, не причиняя при этом, однако, защитникам особого вреда, русские ночью, под покровом тьмы, отворили тесовые ворота и выпустили из города две группы ратников, которые все эти боевые машины сожгли. Включая бревенчатую осадную башню, выстроенную из огромных деревьев, которую меченосцы постепенно двигали к крепости.

Не из боязни, а для порядку. Вячко сразу дал понять крыжакам, что, даже, несмотря на то что их мало, за ним стоит сила, которая может наказать в любой момент. Только зазевайся.

— Пощ-щупали! — радостно потирая руки, говорили между собою гридни Юрьева.

Тогда немцы сами попробовали напасть ночью, но снова вышла неудача. Попробовали даже вырыть подкоп, над которым день и ночь трудилась половина войска, одни копали, другие относили землю. Они рыли так активно, что любая землеройка позавидовала бы их упорству, но и этот титанический труд не дал ничего.

Нашла коса на камень. Теперь столкновения не утихали ни днем, ни ночью. Днём немцы забрасывали в город горшки с горящей смолой, а по ночам в ход шло психологическое давление — тевтоны били в литавры, играли на дудках и других музыкальных инструментах, поднимая невозможный шум, ливы и лэтты кричали, ударяя мечами о щиты, не давали отдыхать Юрьевскому гарнизону, создавая ему невыносимые жизненные условия. В ответ русские играли на своих инструментах и кричали непотребства. Потянулись бесконечной чередой дни и ночи, когда ратникам удавалось вздремнуть лишь урывками и нельзя было даже снять доспехи… А больше немцам ничего не оставалось. Оставалось перестреливаться потихоньку, в надежде на счастливый случай или непредвиденные обстоятельства, что иногда одно и то же. Ничего другого ни одна из противоборствующих сторон не могла предложить.

Начало было нехорошее, и в головы пилигримов стали всё чаще приходить мысли о том, как бы не закончилось ещё хуже.

Система дала сбой. Оказалось, что и один в поле воин, если он такой, как Вячко. Немцам было не понять причин его упрямства, только затылки скребли. И какой в этом геройстве смысл? Выпускаем, так выходи, и жизнь и честь сохранишь… Если получится. Но упрямый русский стоял на своём, видимо всё ещё надеясь на помощь со стороны новгородцев.

Так прошло две недели. Результат по-прежнему был нулевым. Единственное, чего магистру удалось добиться, так это того, что осаждавшие утомились не меньше осаждённых. А подводя баланс, это сложно засчитать себе за плюс.