Русские богатыри

Судьба, как известно, играет не только людьми, но и целыми княжествами. Отважного витязя в конечном счете погубила доверчивость. Жизненный опыт ничему его так и не научил, он, как и прежде, остался наивен и честен, как дитя, хоть жизнь прожил несладкую. Тягаться с теми, для кого слово «честь» было лишь формой речи, для кого данные клятвы были всего лишь ступенькой к достижению своей цели и усыплению бдительности противника, ему было не по силам. Не то было у него воспитание. Идеалист и мечтатель. Он проиграл, как только поверил!

Некоторые мелочи, совершенно несущественные на первый взгляд и оставленные без присмотра, могут оказаться фатальными. Примеров тому в истории множество. Поэтому вникать во всё нужно самому, иначе рано или поздно споткнёшься на ровном месте. Так оно и получилось.

Со счастьем у Вячко всегда было как-то не очень. Не клеилось, одним словом. Не без него, конечно, но и особо хвастать было нечем. Если даже вначале всё складывалось замечательно и жизнь сулила радужные перспективы, то потом обязательно случалось что-то непредвиденное и крайне неприятное. И чем радужнее были перспективы, тем больнее было падение. Вспомнить хотя бы Кукейнос.

Когда всё идёт хорошо, то любому, не обязательно нужно быть для этого князем, хочется верить, что и завтра, и послезавтра, и через месяц всё будет идти точно так же хорошо и спокойно. Так никогда не бывает, но верить-то хочется. Такая вера расслабляет, а стоит только расслабиться… Как что-то тут же идёт не так. Неожиданности, большей частью неприятные, подстерегают человека повсюду. За приятными неожиданностями приходится долго и трудно гоняться.

Но мы отклонились от темы. Нападение на ничего не подозревающего противника хорошо уже тем, что результат почти всегда известен заранее. Если ты сам, конечно, не совершишь какую-нибудь значимую глупость. А все возможные глупости меченосцы уже сделали.

С защитниками Юрьева всё случилось совсем наоборот. Казалось, в город нагрянуло счастье и накрыло бойцов с головой. Ещё два дня назад они готовы были стоять насмерть и погибнуть с честью, но не сдаться, не отступить, продать свои жизни, уж если так сложится судьба, подороже. И тут такой коленкор. Умирать не надо, и честь при этом не страдает. Только тевтоны остаются с носом. Но уж это как кому повезёт. Выигрывает всегда кто-то один. В этот раз это они. Слава тебе Господи! Все рады: хлопают друг друга по плечам, обнимаются, наливают. Хорошо идёт! Избавление от трудностей уже рядом. Настроение что надо. Выдюжили! Такое дело надо отметить, хоть по чуть-чуть. По глоточку. По капельке. Они пьют за Русь, за князя, за победу. До самого утра льётся из больших глиняных амфор хмельное вино. Гарнизон перестаёт бдить. Дружинники, веря немецкой клятве, в стражах ослабели, и никто не ищет взглядом звезду, что уже вот-вот должна появиться на небе. А она, эта самая звезда, возможно, и видела всё, и только безмолвно усмехалась.

Всё случилось на третий день после договора.

Дело было ответственное и рисковое, попытка была всего одна, а значит, не каждый годится, поэтому выбирали лучших, из числа добровольцев. Небольшой отряд вёл рыцарь Аппелборн. Выступление назначили на четыре часа утра. Главное предстояло проделать в полной темноте.

Ночь выдалась недоброй, луна почти не светит, а лишь блестит во тьме узкой полоской, сильный холодный ветер дует во всю мощь, залезая под одежду и прихватывая своим северным дыханием кожу, поэтому часовой, стоящий на посту, позволил себе расслабиться. Часовые, к сожалению, не всегда стоят на посту так, как им поручено. А то и вовсе не стоят. Вот и сейчас, пренебрегая своими обязанностями, часовой сел, прислонился спиной к стене, какая ни есть, а всё же опора, и, укрывшись ею от сильного холодного ветра, прикрыл глаза. Утомление последних недель давало себя знать. Скоро часовой почувствовал, что засыпает. Он мечтал и дремал. А о чём может мечтать солдат на посту холодной ночью? О смене, уюте, тепле и выпивке, притом в какой угодно последовательности.

В это же самое время укрытый глухим ночным мраком рыцарь Аппелборн, пробравшись со своими людьми в город, сидел на холодном валуне и сам сейчас больше всего был похож на валун. Он замер, окаменел, как и его люди. Перед ними в кромешной тьме спал Юрьев, даже не подозревая об их присутствии. Лишь дымно, вспыхивая и угасая, чадили факелы, выхватывая из темноты то неподвижно застывшую фигуру часового, то угрожающе острое лезвие копья, беспечно прислонённое им к стене.

Осторожно, стараясь не производить шума, он подтянулся на локтях по шершавой каменной поверхности и, напрягая острое зрение, всматривался в действия часового.

— Пора, — наконец выдохнул рыцарь, мелко перекрестился и, не производя лишнего шума, вытащил из ножен узкий кинжал. Клинок выскользнул из ножен, и рыцарь накрыл его локтем, чтобы сталь не блеснула в темноте. Операция вступила в завершающую фазу.