Русские богатыри

У князя Юрия Всеволодовича было три сына: Всеволод, Мстислав и Владимир. Вот он и решил всех их задействовать в столь трудный для Отчизны час. При себе во Владимире он оставил Мстислава, в Москву под присмотром воеводы отправил младшего — Владимира, а самую ответственную задачу, вести полки на Рязань, поручил Всеволоду как старшему сыну. С каждым из сыновей Юрий послал бояр доверенных, воевод опытных. Всеволоду в помощь он дал знаменитого воеводу Еремея Глебовича. Воевода был прям, честен, надёжен. Одним словом: соответствовал.

Что сказать о старшем сыне князя? Всеволод был ростом невелик, но крепко скроен, в плечах и груди даже шире, чем надо. Руками был способен гнуть тугой лук, как тростинку, а стрелял из него так, что стрелы догоняли друг друга в полёте. Да и бойцом был искуснейшим, с детства учился искусству боя у отчаянных головорезов, которые закрывали границы владимирские и не пропускали через них никого, кто осмеливался пересечь их самовольно. Несмотря на свою молодость, Всеволод успел уже кое-чего повидать. Княжил в Новгороде, ходил на мордву, булгар, Чернигов. Может быть, это только легенда, но Всеволода любили все: любили смерды, любили старые слуги отца, любила дружина, любили иереи и монахи, а простые кмети, так те за своего князя готовы были в огонь и воду, или, говоря иначе, готовы были любому глотку перегрызть. Молодые дружинники, оберегатели княжича, всюду следовали за своим господином, и только смерть могла освободить их от этой службы. И Всеволод с лихвою оправдывал всеобщую любовь к себе. В бою был до удали смел, а на пирах щедр и хлебосолен. В себе был уверен настолько, что одним взглядом заставлял встречных уступать ему дорогу. Врагов Всеволод никогда не боялся и в данном конкретном случае поддерживал решение отца, считая, что не честь богатырская взаперти сидеть да за стенами городскими прятаться, а нужно ехать в чисто поле, пересчитать силу татарскую. Всеволод любил отца, быть может, больше всех прочих детей, любил горячо, безоговорочно принимая все его недостатки и слабости (например, отсутствие тяги к бранной славе), которых, стоит отметить, было совсем немного.

Получив известие о том, что Владимиру грозит война, начали прибывать на двор князя Юрия витязи из ближайших городов. Здесь во Владимире собирались сейчас герои, а не рекруты, нагнанные из-под палки. Все они добровольно съехались ратное своё умение выказать. Сформировал Всеволод добротную кавалерию, тяжёлую, бронированную. Опытные, отважные, закалённые в сотнях сражений, готовы они были за ним идти в огонь и в воду, и жизнь готовы положить хоть здесь, хоть в странах неведомых.

Быстро густели ряды кметей. Совсем скоро княжий двор наполнился ржаньем коней, гомоном и лязгом оружия. Бояре Москвы и Суздаля первыми привели своих людей вместе с ополчением. Сила была собрана, пришла пора выступать.

На прощанье Юрий, обняв и поцеловав сына, сказал:

— Смотри там! Дуром не пропади! Не лезь на рожон с татарами. Горяч ты больно! Тебе надлежит боронить землю. В том твой крест!

— Не впервой, отец! — легко улыбаясь, возразил тот. — Не пропаду! Не посрамят себя владимирцы.

А кругом гомонили гридни, кони красиво перебирали ногами, всхрапывая, гнули шеи, натягивали удила, и скрипел под их копытами снег.

— Ступай! — молвил Юрий. И досказал уже вслед: — С Богом!

Нарочито пышно выехал Всеволод со своей дружиной за Золотые ворота: пусть видит люд владимирский — не испугался он Батыевой орды.

Толпа любопытных теснилась и толкалась. Звонкие голоса детей, ржанье коней, топот тысяч ног, звон колоколов собора, огненные языки факелов, их отблески на стенах сливались в одно тревожное, бодрящее и возбуждающее впечатление.

— Сила! — прищелкивали языками мужики, оглядывая бесконечную вереницу конных ратников.

Разобравшись по сотням, войско двинулось к Коломне. Была середина декабря, мороз под вечер крепчал, пар курился белым дымом над вереницами ратников, закутанных в овчинные тулупы и шубы, курчавая шерсть на конях заиндевела инеем, и они с шумом отфыркивали лед из ноздрей. Снежные вихри секли в лицо. Метель завывала дурными голосами, то слышалось в её вое, как хохочет леший, то преобладали визгливые и печальные голоса ведьм, будто пугающие владимирские полки, отговаривая идти. Но теряясь в лесах, исчезающие порою в струях метелей, пересекая поля, от города к городу, от деревни к деревне, упрямо двигались полки на помощь Рязани. Дневали среди пути у костров, ночевали в лесах, кинув на еловый лапник попону, а не по избам и не по теремам боярским; ели кашу из котлов, спешили. Пешие ратники, в полушубках, валенках и лаптях, красные от мороза, толкаясь и наступая друг другу на лапти, упорно продвигались вперёд, обминая скрипучий снег.

— Пошевеливайся, мужики. Иди шибче! — торопили конные дружинники.