Русские до славян

Но поскольку привнесение фиксируется, значит, проторусский язык уже при скифах имел более древние корни, нежели язык аркаимский. Следовательно, его носители не принадлежали к аркаимской общности. Да и трудно представить себе, что те самые, так яро разделённые религиозной реформацией аркаимцы бросят своих коняшек и уйдут по какой-то причине в глухие «оковьськие» леса и расположатся в периметре между Вислою и Волгою по долготе и Новгородом и Брянском по долготе. А между тем именно здесь наблюдается второй яркий (точнее, первый по яркости и географии) ареал гаплогруппы R1a1. И лингвисты говорят, что, по их данным, где-то здесь и формировались первоначально балто-славянский язык.

И тогда у нас остаётся только одна удовлетворяющая все эти посылы гипотеза: первоносители и этой гаплогруппы, и будущего этого языка очутились в этом периметре только с носителями, самое позднее, ямной культуры. С тою её волною, которая ширанула не вдоль Дуная, а на север, взаимодействуя и пуская перед собою осколки конфигураций тамошних культур – трипольцев, нарвцев, носителей ЯГК, льяловцев и так далее. И, как уже сказано, образуя вместе с ними новые конфигурации – волосовцев, трипольцев третьего этапа, среднеднепровцев. И все эти обрезки культуры ЯГК непредставимо широкого распространения – от Нарвика до Самары.

А просто это – представить: технология ЯГК, а общества – разные. И друг от друга разные. И генетикой разные.

Вот где-то на этом этапе, похоже, и сложилась та картина, которую мы видим сегодня в Европе.

Кстати, на этой картине дивно сочетаются генетические, археологические и даже лингвистические маркёры. Тезисно:

– ямники – это, как и прежние степные обитатели, не одна культура и даже не один этнос, а некий набор их с некоторыми общими признаками;

– общие признаки разносятся или доминирующим этносом, или доминирующими элитами (что может быть, впрочем, одним и тем же);

– при ухудшении климатической обстановки и сокращении кормовой базы ямная общность начинает распадаться, причём распадается по линиям, связанным с экономической специализацией, а та, в свою очередь, отражает предковые культурные особенности;

– поэтому излишние для степной экономики ямники расходятся культурно: конники, преимущественно несущие R1b, кормятся с набегов и завоеваний, отчего разносят свою гаплогруппу по покорённым женщинам Европы, а скотоводы-земледельцы растекаются по поймам рек, выходя в основном на земли, не занятые другими фермерскими культурами;

– ушедшие же в леса земледельцы, наследники земледельческого населения лесостепи, в котором, похоже, и сконцентрировались носители R1a, осваивали Восточную Европу своей земледельческой экономикой, сидя в основном на месте или медленно перемещаясь в рамках подсечно-огневого земледелия, отчего мы и видим тут сегодня довольно приличное количество различных мутаций/субкладов R1a1;

– последнее обстоятельство объясняется тем, что оставшимся преимущественно охотничьими культурами наследников I1/I2 они экономически не противостоят, просто деля разные ландшафты; но побаиваясь при этом лесников с их древнейшими умениями и преданиями, отчего в славянских сказках и преданиях так много отзвуков опасений перед лесом и его обитателями, опасений, перенесённых на финских мигрантов, вытеснивших из лесов тех древних охотников;

– те же, кто остался в Степи, перешли к большой кочевой жизни, используя весь её оставшийся экономический потенциал, отчего и образуются большие, но аморфные общности, типа андроновской, но с разными культурными особенностями в зависимости от осваиваемого рельефа.

Так мне видится самая естественная интерпретация того, что мы видим из истории, генетики и археологии.

Судя по тому что мы видим, ямники с преимущественно R1b пошли вдоль Дуная. Это могла быть чистая случайность: подобрались ребята из единой команды-банды, отправились в путь, а там как-то больше повезло «эр-один-б-ам» – больше их выжило, чем «эр-один-а-вов». А на другом направлении – наоборот.

Ведь, посмотрите, до сих пор так и не видно, где и когда сумели разделиться две эти генетические группы. У ямников мы видим статистически больше R1b: 11 из 12 образцов. Это, конечно, ни о чём не говорит. Кроме того, что именно после них мы видим значимое разделение носителей дальнейших культур по этим двум гаплогруппам. Причём те, что нас в данный момент в первую очередь интересуют – шаровидники, показывают статистически незначимый, но всё же странный разброс: G, J, I. Две первые – ближневосточные земледельцы. Третья – скорее всего, из местных.

Зато их будущие соседи, о которых вот-вот зайдёт речь, – культура шнуровой керамики/боевых топоров – показывает мощное и статистически значимое (на безрыбье, впрочем) участие R1a. И, значит, что же у нас получается?