Русские — это взрыв мозга!

Силуэт. Очень приятно. А я Пьер Филиппович.

Андрей. Очень приятно. Но я вас не знаю.

Силуэт. Понимаете, я очень люблю вашу жену. И готов (разводит руками) отдать за неё всё-всё, что у меня есть.

Андрей(кричит). А-а-а-а! (Отскакивает от стены.)

Свет на мгновение гаснет полностью, потом резко включается. Силуэт уже исчез. Вбегает перепуганная Елена Владимировна.

Елена Владимировна. Что? Что случилось? Что с тобой?

Андрей. Тут этот. Ну. Твой Джон Иваныч. Приходил. Предлагал за тебя (разводит руками) во сколько!..

Елена Владимировна. У тебя что, Андрюшенька, крыша поехала? Нет у меня никого. Это же я всё специально придумала, тебе наврала… А то у тебя, думаю, есть, а у меня нет. Нечестно получается. Вот и придумала. Ну успокойся, успокойся. Вон, опять вены на лбу вздулись. Оксаны нет. Полотенце намочить некому. Это тебе померещилось. Ты переутомился, видать. Так что иди, подыши свежим воздухом. Ну иди, иди же. Проветрись!

Андрей уходит. Елена Владимировна включает магнитофон. Звучит всё та же её любимая мелодия. Залезает на стул. Снимает галстук, потом – стул со стола. Берёт тряпку, протирает ею стол. Присаживается на стул, о чём-то задумывается. Как бы повторяется начало пьесы. Её лицо, которое на протяжении всего вечера было спокойным, начинает дрожать. Она пытается сдержать подступающие слёзы. Но не может справиться с ними. И начинает горько-горько плакать. Берёт себя в руки, перестаёт плакать. Вытирает слёзы. Вздыхает.

И снова спокойно смотрит в зал. Звучит музыка. Во весь экран на заднике появляется постепенно, словно в сознании Елены Владимировны, картина. Тёмный, синий лес. Сквозь него вдаль уходит тропинка…Там, вдали, светло. По тропинке, удаляясь от нас, идут двое стариков. Они идут под руку медленно, словно опираясь друг на друга. Мелодия звучит ещё энергичнее. Свет гаснет.

Конец

Предсказания Михаила Задорнова сбываются. Кто осмелится прочитать пьесу до конца?

В начале 90-х годов мне приходилось много встречаться с бизнесменами, членами правительства, авторитетными людьми. Свои наблюдения хотелось собрать не в миниатюру, а в более объёмное произведение. Так, в 1994 году появилась пьеса «Кофточка», в которой при постановке должно быть задействовано около двухсот персонажей, и все они – люди из реальной жизни: знакомые, соседи, дворник, прохожие, старушки у подъезда, бизнесмены и политические деятели.

Конечно, сейчас я бы многое изменил в тексте. Современнее могли бы выглядеть персонажи. Но пьеса написана в середине 90-х, и я уверен, что нужно оставить её в первоначальном виде. Она сохраняет и показывает жизнь того времени, как в музее. Только у бездарных режиссёров в пьесах Шекспира Гамлеты и Дездемоны ездят на мотоциклах и курят «Мальборо». Нельзя же быть до такой степени уверенными, что все зрители – лохи! Терпеть этого не могу! Поэтому у меня в пьесе нет героев с айфонами.

Как ни странно, пьеса в первую очередь привлекла внимание детей до пятнадцати лет. Моя дочь и её подруги, когда были маленькими, перечитывали «Кофточку» по нескольку раз. Секрет, видимо, в том, что пьеса озорная, прикольная и начинается с ребёнка, играющего во дворе и забывшего захватить из дома в прохладное утро кофту, – ситуация всем детям близкая и понятная. Потом же, когда хозяевами основного действия становятся взрослые, возникают сцены, которые в реальной жизни дети терпеть не могут, – я же эти ситуации высмеиваю, и им это, видимо, по нраву.

Когда спрашивают, как мне пришла на ум такая «реалистическая фантасмагория», я вспоминаю фильм Феллини «Репетиция оркестра». Хотя большинство фильмов Феллини не люблю – умничанье и скукотища. Мне кажется, Феллини излишне пропиарен, как Дали, Босх, Малевич с Шагалом. И многие другие. Но дело в том, что, как ни пиарь умничанье среди взрослых, детям такое искусство всё равно нравиться не будет.

Тем не менее в некоторых фильмах Феллини – всё-таки гениальный кинохудожник, в «Репетиции оркестра» – в первую очередь. Мне всегда хотелось написать нечто подобное, но веселее и жёстче.

Пьеса была поставлена в нескольких студенческих театрах, и это понятно: действие выстроено, строго говоря, не по классическим канонам, а студенты всегда тянутся к новшествам, особенно в искусстве. Удачной мне показалась профессиональная постановка в театре под руководством Вячеслава Спесивцева в Москве. Сцена бунта поставлена гениально – страшно становилось всем зрителям в зале!