Русские фамилии

Мы живем в мире имен. Имя выступает как основная характеристика человека, как его идентифицирующий признак. В каких-то случаях имя способно даже заменить человека: это проявляется в таких противоположных сферах — они находятся на разных уровнях цивилизации и, казалось бы, не могут иметь друг с другом решительно ничего общего, — как магия и бюрократия. Магическое действие, направленное на человека, оперирует с его именем (в колдовстве, в гадании и т. п.)[24]; равным образом и бюрократическая документация имеет дело не с людьми, а с именами, и судьба человека может непосредственно зависеть от бюрократической процедуры[25]; все это способствует мистическому отношению к имени, которое ощущается и в наши дни[26].

Будучи лишены самостоятельного значения, имена — призванные, вообще говоря, называть, но не значить, — могут быть, тем не менее, чрезвычайно значимы. Для окружающих они оказываются значимыми постольку, поскольку отражают определенную традицию наименования, принятую в той или иной социальной среде. Соответственно, имя может выступать как социальный знак, как социальная характеристика человека — это относится как к личному, так и к фамильному имени.

Пушкин писал в примечании к «Евгению Онегину»: «Агафон, Филат, Федора, Фекла и проч. употребляются у нас только между простолюдинами»[27]; Тургенев в рассказе «Уездный лекарь» выводит лекаря Трифона, отвергнутого дворянкой из-за его плебейского имени; лекарь женится на купеческой дочери — «зовут ее Акулиной; Трифону-то под стать»[28]. Свидетельствам такого рода вполне можно верить: они подтверждаются документальными источниками.

Достаточно показателен хотя бы следующий эпизод, относящийся к 20‑м гг. XIX в. (т. е. именно к той эпохе, которую имеет в виду Пушкин). Флигель-адъютант В. Д. Новосильцев ухаживал за дочерью генерала-майора П. К. Чернова и сделал ей предложение. Новосильцев принадлежал к высшей аристократии, невеста была незнатного происхождения (Черновы происходили из провинциальных дворян). По дневниковой записи А. Сулакадзева, мать Новосильцева (дочь графа В. Г. Орлова) «смеясь, говорила: „Вспомни, что ты, а жена твоя будет Пахомовна“. Ибо отец ее был в СПб. полицмейстером Пахом Кондратьевич Чернов. Ветреник одумался…»[29]. Свадьба расстроилась, и дело кончилось дуэлью жениха с братом отвергнутой невесты (К. П. Черновым), окончившейся трагически для обоих участников[30]. По другому источнику (письмо В. Савинова от 1 октября 1825 г.) «Новосильцев… просил мать позволить ему жениться, но она слышать не хотела об этом, потому что имя невесты Пелагея Федотовна!!!»[31]. Автор цитируемого письма неточно называет имя невесты, однако сама ошибка весьма характерна: имена Пахом и Федот естественно ассоциируются друг с другом в силу их социальной равноценности. Наконец, еще один современник, А. А. Жандр, вспоминая о дуэли Чернова и Новосильцева, писал, что мать Новосильцева «не позволила сыну жениться, потому что у Черновой имя было нехорошо — Нимфодора, Акулина или что-то в роде этого»[32]. Все эти свидетельства расходятся друг с другом, но неизменно сохраняют инвариантный тип простонародности имени[33]. Мы видим, что имена могут объединяться по своим социолингвистическим характеристикам.

Или другой пример — на этот раз не из дворянского, а из купеческого быта. Бабка писателя Н. С. Лескова по материнской линии родилась в 1790 г. в Москве в зажиточной купеческой семье Колобовых. Родители хотели назвать ее Александрой, но священник окрестил младенца Акилиной (по святцам, поскольку день рождения девочки приходился на день св. Акилины). Отец, «слышать не мог неблагозвучного имени новорожденной, видя в нем поругание своей купеческой именитости и избыточности. Бросился к архиерею — тщетно! Тогда он строго-настрого приказал всем в доме облагороженно называть девочку Александрой… Тайна эта соблюдалась всеми…». Подлинное ее имя открылось лишь на панихиде[34]. Имя Акилина (Акулина) явно воспринималось как простонародное. Примеры такого рода нетрудно было бы умножить.

Как видим, имя может нести определенную социальную окраску: так, аристократические имена могут противопоставляться простонародным, городские — деревенским и т. п.[35] Само собой разумеется, что конкретная оценка тех или иных имен может быть неодинаковой в разные исторические эпохи, но сами противопоставления остаются стабильными и актуальными.

* * *