Русские флотоводцы. Исторические портреты

Ныне через столько лет мы опять вблизи друг от друга, но хотя мне и можно вас слышать, чему доказательством служит 5 октября, когда голос мощного „Агамемнона“ раздался очень близко, но я не могу пожать вам руку.

В таких-то слишком, по-моему, церемонных фор мах благодарю я вас за добрую память и за дружескую присылку. Позвольте мне в свою очередь предложить вам добычу недавней охоты: крымские дикие козы превосходны.

Вы отдаёте справедливость нашим морякам, любезный адмирал; они действительно заслуживают похвалу, похвалу судьи, столь сведущего, но, как мне кажется, несколько взыскательного.

Они наша гордость и наша радость…

Примите, любезный адмирал, изъявление моей преданности».

Но Истомин не оставил без внимания бесцеремонность послания Лайонса.

«Заговорив о морском деле, пользуюсь случаем заявить об одном обстоятельстве, которое, без сомнения, есть дело случая, но которое, если будет повторяться, то может повлечь к неприятностям. В последний раз стимер, посланный для переговоров, подошёл к самым пушкам крепости, тогда как он должен был вне линии наших огней дожидаться гребного судна, высланного к нему навстречу. Вы хорошо сделаете, сказавши словечко на этот счёт и впредь, конечно, не выйдет недоразумений».

Отдавая должное неустрашимости защитников Малахова кургана, Истомин не скупился на награды. Во время первого штурма вместе с моряками на бастионах отважно сражались заключённые, освобождённые из тюрьмы Корниловым. Среди них был Демьян Пассек. Дважды раненный, он не покидал бастион, вызвался идти в самые опасные места. В ту пору законом запрещалось награждать осуждённых. Вопреки закону, Истомин приколол на робу Демьяна Георгиевский крест.

Переживая за надёжность обороны Малахова кургана со стороны Килен-бухты, Истомин три месяца добивается у Меншикова разрешить устроить на холме Кривая пятка солидное укрепление.

В феврале батальоны Селенгенского и Волынского полков начали строить редуты под носом у неприятеля. Французы ночью атаковали их, но с Малахова кургана и пароходов на них обрушился шквал огня. Появились новые редуты Селенгенский и Волынский, а летом и Якутского полка. «Инженерные сооружения на Малаховой кургане, без содействия Тотлебена, Истомин с помощью инженера Ползикова сооружал сам». Другой участник обороны, инженер А. Орда, красочно описал труд людей на Малаховом кургане.

«Исполнение этих огромных работ под огнём неприятеля… при твёрдости грунта… при постоянно весьма ненастной погоде, зачастую сменявшейся метелями и морозами, доходившими до 5 и 8 градусов и притом, что войска не имели тёплой одежды, было сопряжено с весьма большими затруднениями. Но при необыкновенном воодушевлении и усердии наших войск, при энергии главного начальника 4 отделения оборонительной линии контр-адмирала Истомина, всегда выказывавшего горячее участие к инженерным работам, и благодаря настойчивости, неусыпной деятельности и постоянному присутствию среди рабочих ближайшего их руководителя полковника Ползикова все оборонительные работы как на Малаховом кургане, так и на прочих участках 4 отделения безостановочно и успешно продвигались вперёд».