Русские и государство

● Если государство снова волей-неволей выдвигается на роль субъекта форсированного развития, можем ли мы позволить себе столь низкое качество государственных институтов (и дело не только в пресловутой коррупции, а в низкой результативности государственного управления, планирования, регулирования)?

● Если Запад всерьез думает об «экономическом кнуте» для «бунтовщика», не пора ли наконец переориентировать суверенные фонды на внутренние инвестиции, заняться созданием суверенной финансовой и валютной системы, отвоеванием внутреннего рынка?

● Если ситуация объективно требует широкого импортозамещения, можем ли мы на это пойти, не обеспечив раскрепощение частной инициативы внутри страны, защищенность прав собственности и внутреннюю конкуренцию, в том числе в сфере наукоемкой промышленности?

● Если Украину довела до ручки ее олигархия, так ли мы далеко ушли от опыта соседа в смысле социальной и национальной ответственности хозяйствующих кланов?

● Если мы защищаем законные интересы русских на Украине, может, попробуем заодно защитить их где-нибудь на Ставрополье или в Сургуте?

Таких вопросов слишком много, и я их привожу не потому, что «накипело». А потому что уверен – они в целом решаемы.

В XIX веке на шок крымской войны Россия ответила модернизационным проектом Александра II. Не во всем удачным, но не бесплодным. Это хорошее напоминание о том, что внутренняя реакция власти на внешние вызовы должна состоять не в пресловутом «закручивании гаек», а в довольно масштабной смене вех.

Мне не преминут напомнить, что эта смена вех стала возможной благодаря смене власти в Зимнем дворце. Все верно. Но дело именно в том, чтобы смена лиц во власти ни на минуту не ставила под вопрос ее государственную лояльность.

Мы можем быть в этом уверены на фоне того, с какой стороны раскрылась в дни крымского кризиса наша протестная богема?

Здесь снова впору говорить о парадоксальном эффекте материализации пропаганды. Вспомните, как вульгарно выглядели штампы о «пятой колонне» в исполнении телеагитаторов. Но сегодня «лица протеста» – сплошь живые карикатуры на самих себя, сошедшие с полотен «кремлевского агитпропа», чтобы выдвинуть эксклюзивный план почетной капитуляции или авторские дополнения к пакету международных санкций.

Увы, есть вещи куда неприятнее санкций. Например – потеря надежды на национально ответственную оппозицию. Пожалуй, на сегодня это главная жертва крымской кампании.

Пять мифов о пятидневной войне [128]

После признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии, состоявшегося 26 августа 2008 года, в московском воздухе разлилась атмосфера конца эпохи. И дело не в том, что ухудшение конъюнктуры, внешнеэкономической и внешнеполитической, пошатнет основы «режима». Лица могут остаться прежними, но эпоха будет другой, поскольку все говорит о том, что для «новой России» кончилось время легкого успеха. Или, точнее сказать, дешевого, дутого успеха, который был квинтэссенцией путинской стабильности.

Пятидневная война или обвал фондового рынка – эти события, каждое на свой лад, возвестили неминуемую смену эпох.

Так, мы не знаем, насколько далеко зайдет финансовый кризис, но с уверенностью можем предположить, что исчерпана прежняя модель экономического роста. И если не будут заложены фундаментальные основания для экономического и промышленного развития, то мы не сможем наслаждаться даже иллюзией успеха и благополучия.

Мы не знаем, насколько далеко пойдет Запад в своем ответе на вызов новой российской субъектности, но со всей определенностью можем сказать, что сама манифестация этой субъектности создала принципиально новый уровень ответственности Кремля в мировой игре.

Российская правящая группа не является новичком в мировой политике. Но если раньше она участвовала в борьбе за условия собственной интеграции в глобальную элиту, то теперь ей придется включиться в другую борьбу: за интеграцию вокруг себя нового полюса силы.

У этой игры другие правила и более высокие риски. Понятно, что она является вынужденной для Кремля, и, наверное, он волен в нее не играть. Но объективно она уже идет, и даже если российская команда будет делать вид, что просто гуляет по полю, все пропущенные голы будут все равно записаны на ее счет.

Пока, увы, никто и ничто в России не готово к эпохе новой серьезности, и единственной точкой опоры, шансом на обретение адекватности остается событие, открывшее для нас эту эпоху: событие пятидневной войны.

Многие наблюдатели, а отчасти и сами действующие лица говорят о том, что все основные решения, принятые Москвой в ситуации августовского кризиса – и вступление в войну 8 августа 2008 года, и ее политическое завершение 26 августа, – были от начала и до конца вынужденными, реактивными. И в этом смысле не выражали никакой внятной геополитической или исторической стратегии.