Русские и пруссаки. История Семилетней войны

15 августа Фермор выехал из Грос-Каммина, чтобы лично командовать осадой Кюстрина. Только для того, чтобы овладеть предместьем нужно было сбить сильную батарею, стоявшую на холме и двух кладбищах. За интенсивной канонадой последовала стремительная атака. Казаки, опрокинув прусских гусар и сметая всё на своём пути, ворвались на улицы предместья и пытались с помощью гренадер продолжить атаку уже на сам город, однако болотистая местность и обстрел с бастионов остановили их. Отдав предместье, пруссаки укрылись в крепости и сожгли за собой мосты. Для того чтобы подойти к стенам, русским надо было преодолеть открытое пространство, простреливаемое ружейным огнём и пушками, и форсировать рукав Одера. Штофельн послал парламентёра с требованием о сдаче, но его не впустили в город. В захваченном предместье опытнейшие русские инженеры под руководством такого превосходного знатока, каким был сам Фермор, приступили к сооружению трёх батарей, соединённых между собой траншеями. Утром 16-го на позиции стояли уже 22 орудия, к которым Фермор добавил ещё несколько мортир. Начался обстрел снарядами, бомбами и калёными ядрами. К пяти часам вечера Кюстрин уже пылал со всех концов. Пожар был столь силён, что в арсенале плавились бронзовые пушки и сгорели опоры разрушенных мостов. В пепел обратились и 1.200 тыс. гектолитров запасенного Фридрихом зерна. Прусские артиллеристы из-за нестерпимой жары покинули свои места у пушек. Однако вследствие недостатка зарядов осаждающие сделали всего 85 выстрелов, и хотя крепость отвечала 517-тью, это не нанесло неприятелю большого урона.

В тот же день Фермор с восторгом доносил императрице:

«Довольно того, что находящиеся при армии знатные волонтёры отзывались, в гисториях таких примеров не найдётся, чтобы днём, пришед к такому сильному городу, прямо без заступа под городские пушки идти, неприятеля прогнать, бомбардировать и форштадтом овладеть… с потерею всего 11 убитыми и 29 ранеными»[148].

Однако пожар в городе не повредил укреплений, а рукав реки так и продолжал своё течение, преграждая путь для осаждающих. К тому же приближался и сам Фридрих II! Фермор должен был горько пожалеть о потерянных у Обры и Ницы днях. В ночь с 16-го на 17-е русские продолжали укреплять предместье, не прекращая бомбардировку, которая, впрочем, в два последующих дня несколько ослабела ради экономии снарядов. Солдаты, добывавшие вражеские ядра, получали за них особую награду. Постоянно пополнявшийся людьми и припасами кюстринский гарнизон начал уже выигрывать продолжавшуюся и 19, и 20 августа артиллерийскую дуэль и направлял уничтожающий огонь на захваченное предместье, сделав при этом 1353 выстрела. Казаки и гренадеры не смогли выдержать столь сокрушительной бомбардировки.

Фермор понял, что не удастся ни пробить брешь в стенах, ни форсировать Одер, не говоря уже о напрасной отсылке Румянцева. Однако 18 августа майор Штрик захватил мост у Шведта, в 60 верстах ниже по течению, и отбросил пруссаков. Таким образом, у русских оказалась стратегическая переправа колоссальной важности. Фермор представил этот воинский подвиг в столь выгодном свете, что Штрик получил именную монаршую благодарность и в награду годовой оклад жалованья. Румянцеву, который двигался на Старгард для соединения со шведами, было велено быть готовым поддержать Штрика в случае контратаки пруссаков или вылазки штеттинского гарнизона. Но Румянцев и сам уже находил своё положение слишком рискованным и был рад приказу идти на Шведт. Фермор поступил бы ещё благоразумнее, если бы отвёл его к самому Кюстрину. Но в тот момент русский главнокомандующий не сомневался, что Фридрих попытается перейти Одер и ударить в правый фланг осаждающих. И он любой ценой хотел помешать этому, посылая одного курьера за другим к Румянцеву с требованием удерживать Шведт до последнего солдата. На помощь Штрику была послана также конница Стоянова и чугуевские казаки. Между Шведтом и Кюстриным Фермор эшелонировал донцов и драгун Хомутова. Все эти войска очень пригодились бы ему в день решительного испытания, так же как и краснощековские донцы, которые всё смелее и смелее переплывали Одер и опустошали весь Бранденбург, забирая скот и взимая контрибуцию. Они бесстрашно ставили свои лагери ниже Кюстрина, как раз на том пути, по которому должен был идти Фридрих II.

Глава восьмая Битва при Цорндорфе (25 августа 1758 г.)