Русские инородные сказки - 4

Мне не хотелось ни с кем советоваться, мне не хотелось раскрывать этот свой секрет, хотя мне было страшно. Ну, как любому уважающему себя параноику. Я меняла маршруты и пыталась обмануть слежку, неожиданно запрыгивая в такси и делая пересадки на станциях, которые никогда мне не были нужны. Но ничего не получалось. Я вглядывалась в лица людей, стоящих рядом, сидящих рядом, идущих рядом. Но никаких совпадений не обнаруживалось.

За два года я полностью измотала себе нервы, неудачными романами, подругами, их неудачными романами и этим беспрестанным ощущением. Я решила уехать, на месяц или как получится. Я знаю, что в городе за восемь часов отсюда меня ждет тот, который ждал всегда. Уже восьмой год ждет. Надо будет спросить его, что случилось со мной за последние восемь лет. Тогда мне будет, что ответить в следующий раз Нюше.

Я выхожу на Площади Революции и иду в мало кому известное кафе, где можно спокойно посидеть и дождаться момента, когда я начну опаздывать на поезд. Тогда я соберусь, побегу и следующее, что увижу — проплывающие мимо дома и трубы. А пока что можно кофе и текилу, и написать письмо.

Вы пробовали когда-нибудь писать письмо собственной паранойе. Это очень забавное занятие. Ведь есть вероятность, и больше, чем в пятьдесят процентов, что письмо ты адресуешь себе. А не какому-то мифическому человеку, которому почему-то вздумалось за тобой следить. Зачем вообще, спрашивается, следить за женщиной почти что средних лет, которая почти что каждый вечер возвращается домой и не знает никаких секретов, кроме одного. Кроме того, что за ней следят.

"Дорогой друг, — пишу я на блокнотном листочке. — Я знаю, Вам наверное, будет очень неудобно следить за мной в другом городе. Я, правда, не осведомлена, насколько хорошо у вас все с агентурой, но подозреваю, что некоторые неудобства вам все-таки придется испытать. Поэтому советую вам на время оставить свои изыскания в области меня и заняться какими-нибудь другими делами. Может быть, я вернусь, но гарантировать этого не могу. С уважением. Объект слежки".

Я выпиваю текилу, запиваю ее кофе и быстро выхожу из кафе, положив листочек на лавку, подальше, чтобы не любой зашедший мог ее увидеть. Тот, кому она предназначается, прекрасно знает, что она там есть.

В городе за восемь часов отсюда меня встречает тот, который умеет ждать. У него в руках дурацкие красные розы, а на лице дурацкая улыбка. Как всегда. Он рад меня видеть. Я, впрочем, для разнообразия рада видеть его. Я таскаю его по городу, выспрашиваю о всяких глупостях и на скамейке в каком-то сквере, допивая бутылку портвейна, рассказываю ему о том, что за мной следят. Уже два года. Тот, который умеет ждать, отнимает у меня бутылку и расспрашивает в подробностях. Он привык мне верить. Даже когда я говорю полную чушь. Даже когда я от отчаяния сказала, что люблю его, чтобы не думать о том, кого действительно любила, он поверил. Он слушает мои бессвязные рассказы о милиционерах и девушке, которая догнала меня в метро и отдала ключи, которые я якобы уронила. О лифте, который спускается на первый этаж, и я успеваю зайти в него за пару секунд до того, как в подъезд входит какой-то сумрачный тип. О мелких чудесах, которые вполне могут быть рукотворными. Я вижу, что он ревнует. Ревнует меня к моей паранойе. Еще бы, я ведь уделяю ей куда больше времени и внимания.

На вторую неделю я начинаю понимать, что мне чего-то не хватает. У меня есть кофе в постель, огромная и не очень взаимная любовь и сдувание с меня пылинок. Я спокойно хожу по улицам и не оглядываюсь. Люди вокруг просто идут по своим делам. И я понимаю, что меня это совершенно не устраивает. Что не хватает того самого взгляда. Что не хватает мне того ощущения. Тут за мной тоже следят. Даже не следят, а присматривают. Звонят каждые полчаса с работы, спрашивают, как дела. Но это не паранойя. Это, типа, любовь. И это не мое московское одиночество. И со мной больше не происходят чудеса. Те, которые непонятно, не то сами по себе, не то нет. Я собираю вещи и уезжаю обратно. Тот, который умеет ждать, сажает меня на поезд. Он не умеет грустить, только ждать. Поэтому мне даже не очень стыдно. Я ведь вернусь еще в этот город, когда мне снова все надоест.

Я выхожу на вокзале, и уже дойдя на края платформы, чувствую — за мной следят. И понимаю, что меня, пожалуй, это радует. Значит, можно еще пару лет жить спокойно. Пока за мной следят, со мной ничего не случится.

Лея Любомирская

Домашнее животное господина архивариуса