Русские князья при дворе ханов Золотой Орды

По данным же Новгородской летописи, «выидоша князи рустии из Орды без великаго княжениа». Псковский летописец отметил, что князья и их свиты выехали из ставки хана «добры и здравы, а княжения великого не взят не един»[808]. Лишь осенью 1432 года в Москву прибыл ханский посол Мансыр-Улан и возвел на владимирский престол Василия II. При этом Василий II, не посчитавшись с волей Улуг-Мухаммеда, занял Дмитров, на который хан выдал ярлык Юрию. Никаких карательных мероприятий со стороны Орды не последовало, что говорит о слабости ханской власти.

Не счел нужным считаться с волей Орды и Юрий, дважды, как только появлялась возможность, отстранявший от власти своего племянника, имевшего ханский ярлык на великокняжеский титул.

В то же время, оказавшись в роли изгнанника, Василий II намеревался искать поддержки именно в Орде, но смерть Юрия вновь сделала его великим князем. И никакой санкции на то, чтобы снова занять владимирский стол, Василий II испрашивать у великого хана не стаз. Правда, это может объясняться тем, что у Василия уже был ярлык, выданный в 1432 году Улуг-Мухаммедом, и подтверждать его не было необходимости.

Таким образом, можно констатировать, что с примерно с 1434 года Орда перестала рассматриваться на Руси как сила, которая безоговорочно распоряжается властью в княжествах. Если формально княжение еще признавалось «своим», но при этом «царевым улусом», то, по сути, русские князья распоряжались уделами и Великим княжеством по своему усмотрению. Именно с этого времени, на наш взгляд, необходимо рассматривать Русь и Орду как фактически независимые (по крайней мере, в юридическом плане) государства. Символом подконтрольности русских князей великому хану оставалась, как и в последние годы правления Василия I, лишь выплата дани.

Более поездок к ханскому двору источники не фиксируют.

Однако еще один раз русский князь оказался при дворе ордынского хана — в 1445 году князь Василий II Васильевич потерпел поражение под Суздалем и попал в плен к хану Улуг-Мухаммеду.

Таким образом, за первую треть XV столетия (1402–1434 годы) мы наблюдаем восемнадцать поездок, осуществленных двенадцатью князьями.

По одной поездке совершили Василий I Дмитриевич Московский (1412 год — ездил ко двору Джелаль-ад-Дина), ярославский князь Иван Васильевич (Большой) (1412 год — сопровождал Василия I Дмитриевича), Федор Олегович Рязанский (1402 год — 39 ярлыком на Великое Рязанское княжение), Юрий Дмитриевич Звенигородский и Галицкий (1431–1432 годы — за ярлыком на Великое Владимирское княжество, который не получил), Юрий Святославич Смоленский (1406–1407 годы — бежал в Орду).

Дважды в ставке хана побывали Василий II Васильевич (в том числе в плену в 1445 году), Василий Михайлович Кашинский, Иван Борисович Нижегородский (и еще дважды в ХIV веке — всего четыре раза), Иван Владимирович Пронский, Иван Михайлович Тверской (и один раз в XIV веке — всего три раза), Юрий Всеволодович (в 1407–1408 и 1408 годах за ярлыком на Тверское княжество — безуспешно).

Трижды зафиксировано пребывание в степи Даниила Борисовича Нижегородского.

Дольше всех — пять лет — при ордынском дворе провел Василий I Дмитриевич Московский. Совершив всего четыре поездки, из них только одну в XV столетии, он большую часть своего пребывания в Орде провел в статусе заложника — три с половиной года. При этом от времени жизни (53 года) это составило чуть больше 9 процентов, от времени княжения — около 14,5 процента.

В процентном отношении больше всего времени провели при ордынском дворе нижегородские князья Иван и Даниил Борисовичи. Первый, четырежды побывав в ставке хана, провел в Орде около 50 процентов времени своего княжения. Второй, будучи в степи трижды, — около 25 процентов. Судьбы князей Борисовичей ярко продемонстрировали, что ордынская власть уже не может влиять на политические процессы внутри Руси.

Еще яснее проявилось нежелание русских князей считаться с волей хана в споре московского князя Василия и его дяди Юрия Звенигородского. Избрав хана в качестве арбитра, оба тем не менее не сочли нужным исполнять его решения. Лишь пленение московского князя в 1445 году на какое-то время оживило претензии хана Улуг-Мухаммеда на главенство над Русью, но в тот же год ордынский властитель умер, и все его военные успехи пошли прахом.