Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

Даниилу Галицкому в 1245 г. также передали вызов в степь через посла: «Приславшу же Могучѣеви посолъ свои к Данилови и Василкови, будущю има во Дороговьскыи: «Дай Галич». И думавъ с братомъ своимъ и поѣха ко Батыеви река: «Не дамъ полу отчины своей, но ѣду к Батыеви самъ»[1156].

В следующем 1246 г., по свидетельству сохранившемуся в «Житие Адександра Невского» в составе Тверского сборника, посол прибыл ко князю Александру Ярославичу (Невскому): «…Того же лѣта присла царь Батый къ князю Александру Ярославичю, глаголя: «мнѣ Богъ покорилъ вся языкы, ты ли единъ не хощеши покоритися мнѣ?»»[1157].

Впервые ордынский посол персонифицируется, получая в летописях упоминание личного имени, в сообщениях, отложившихся в летописях под 1296 г.: «…прииде же тогды посолъ из Орды от царя, Олекса и Неврюи, а княземъ всѣмъ бысть съѣздъ въ Володимери…»[1158]; или: «а в то время пріиде посолъ из Орды от царя Алекса Невруй, и бысть съѣздъ всѣмъ княземъ Русскимъ въ Володимери…»[1159].

Однако в глухом информационном сообщении под 6811 (1303) г.: «…На ту жь осень князь велики Андреи прииде из Орды с послы и жалованиемъ церковным»[1160], мы вновь видим безликих ханских послов.

Такое же, лишенное личных имен, сообщение мы встречаем под 6823 (1315) г., когда «Поиде князь великыи Юрьи из Новагорода, позванъ въ Орду от цесаря»[1161].

Под тем же 1315 г. сохранилось упоминание о применении ордынскими послами военной силы для достижения своих целей. Тогда «послы», во главе с Таитемерем, выступили союзниками князя Михаила Ярославича Тверского и разгромили в союзе с тверичами новгородское войско под Торжком[1162].

Показательно, что после описания столкновений ордынско-тверских войск с новгородцами в летописях помещено сообщение о том, что «Того же лѣта поидоша Новогородци сами о собѣ въ Орду, и переимаше их Тферечи изнимаша»[1163]. Новгородская земля сумела добиться права на самостоятельные сношения с ордынским ханом.

Отмечаются в письменных памятниках сопровождение послами возвращающихся из ставки хана русских князей. К примеру, под 6824 (1316) сохранилось упоминание о возвращении из Орды ростовского князя в подобном сопровождении: «Того же лѣта прииде изо Орды Василеи Костянтинович, а с нимъ послы Татарьские Сабанчии и Казанчи, и много зла сотвориша Ростову»[1164].

Посольским статусом наделяют русские летописи и Кавгадыя, сопровождавшего князя Юрия Даниловича Московского в 1317 г.: «Въ лѣто 6825 (1317) прїиде князь Юрьи ис Татаръ и приведе посла силна именемъ Кавгадыя…»[1165].

А под 1318 г. отмечен «посолъ лютъ именемъ Кокча», который «уби у Костромы 100 и 20 человѣкъ и отолѣ шед пограби город Ростовъ и церковь святую Богородицю разграбиби и монастыри пожьже и села, а люди плѣни…»[1166].

Столь же нелицеприятно пишут летописцы о после Байдере: «Въ лѣто 6828 (1320). Того же лѣта приходилъ изъ Орды посолъ Байдера къ великому князю Юрью Даниловичю, и много зла учиниша въ Володимери…»[1167].

В 1321 г. ордынские чиновники выколачивали долги из жителей Кашина: «лѣто 6829 (1321) на веснѣ прїездилъ в Кашинъ Гаянчаръ Татаринъ съ Жидовиномъ длъжникомъ, много тягости оучинили Кашину».

В том же году, судя по контексту летописного сообщения, на Русь к великому князю Юрию Даниловичу Владимирскому (удельному — московскому) прибыл посол. Однако «…Тое же зимы князь Юрїи, поимавъ сребро оу Михаиловичевъ выходное по докончанїю, не шелъ противу царева посла нъ ступилъ съ серебромъ въ Новъгородъ Великыи»[1168].

С противостоянием Тверского и Московского княжества, по всей видимости, связано появление на Руси в 1322 г. посла Ахмыла. Во всяком случае, последовательность событий в летописных памятниках представлена следующим образом. Сначала в степь отправляется князь Дмитрий Михайлович Тверской: «Того же лѣта ходи князь Дмитрии Михаиловичь въ Орду, и подъя великое княжение». А затем, после разбирательств в Орде: «на Роусь выиде посолъ силенъ от царя Ахмулъ по Юрїа князя, а съ нимъ князь Іоанъ Данилович[ь], по Низовскимъ градомъ много зло христїаномъ сътвориша»[1169].

Возвращение князя Дмитрия Михайловича из ставки хана было осуществлено в сопровождении посла: «Въ лѣто 6830 (1322)…Тое же зимы пріиде изъ орды князь Дмитреи Михаиловичь Тферскыи на княженіе великое, а с нимъ посолъ Севенчьбуга»[1170].

В 1325 г. из Орды вернулся князь Александр Михайлович Тверской, «…а с нимъ Татарове должници, и много тяготы бысть земли Тферьскои от Татаръ»[1171]. Правда, должники не наделены в источниках посольскими функциями, и можно лишь предполагать, что князя и его должников сопровождал ордынский уполномоченный чиновник.