Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

Активное участие в рязанской усобице ордынского посла фиксируется под 6916 (1408) г. Князь Иван Владимирович Пронский «пріиде изо Орды отъ царя Булатъ-Салтана съ пожалованиемъ…, а съ нимъ посолъ царевъ»[1201].

Обмен посольствами отмечен в Никоновском своде между ордынским ханом и московским князем в 1408 г. накануне вторжения Едигея на Русь: «Того же лѣта, месяца Августа, приходиша послы Татарскіа изо Орды отъ царя Булатъ-Салтана къ великому князю Василью Дмитреевичю на Москву». И «Того же лѣта князь велики Василей Дмитреевичь Московскій нача собирати рать, еще же и къ татарьскому царю посылаше, прося помощи на Витофта, хотя его землю Литовьскую воеватаи и плѣнити»[1202].

Объявляя свое воцарение (1411 г.[1203]) в 1412 г. Джелаль-ад-Дин направляет послов к русским князьям. В частности, зафиксировано, что «пріиде въ Тферь посолъ лютъ, зовя съ собою великого князя Ивана Михаиловича Тферскаго во Орду»[1204].

После посещения Василием II ставки хана Улуг-Мухаммеда князь был возведен на владимирский престол в присутствие посла Мансыр-Улана[1205].

Драматические события лета 1445 г., когда в результате поражения в бою под Суздалем, великий князь Московский и Владимирский попал в плен, привели к необходимости выплаты значительной контрибуции. Видимо поэтому при возвращении в столицу Василия II Васильевича сопровождало значительное по составу посольство: «Царь Махмет и сынъ его Мамутякъ князя великого пожаловали, утвердивъ его крестным целованиемъ, что дати ему с себя окупъ, сколько может, и отпустиша его с Курмыша… Да с ними послали послов своих многых князеи со многыми людьми, князя Сенатсана и утеша, Куранша, Идиль Хозю и Аидара и иных многых…»[1206].

Тогда же был отправлен посол Бигич и к Дмитрию Шемяке[1207].

Пребывание русского князя при дворе ордынского хана в 1445 г. фиксируется источниками последний раз. Именно после плена князя Василия Васильевича и распада Орды на отдельные независимые ханства и орды, система отношений Руси и Орды меняется кардинально. Начинает выстраиваться и новая посольская традиция. Русские князья отныне отправляют и принимают посольства от нескольких ханов, с которыми выстраиваются отношения как с не зависимыми друг от друга правителями.

Таким образом, за двухсотлетнюю (1242–1445 гг.) историю посольских отношений между русскими княжествами и Ордой в источниках упомянуто 90 посольств. Из них целью 13 был вызов в ставку хана русских князей. Девять посольств (два — предположительно) были связаны со сбором дани в том или ином русском княжестве. Обмен уполномоченными послами — киличеями — или намерение их отправить встречается в источниках 7 раз, 20 раз — обмен посланниками различного статуса. Целью 20 посольств было донесение воли хана до его русских подданных. Сопровождение ордынскими послами русских князей при их возвращении из ставки хана зафиксировано 15 раз. Шесть раз крупные военные ордынские отряды обозначены напрямую как посольские.

В летописных источниках наиболее частая отправка послов к русским князьям зафиксирована для времени правления Узбека — 20 раз (Батый — 3 раза, Токтамыш — 11 раз). Наибольшее количество послов принял за время своего правления князь Дмитрий Иванович Московский — 7 раз, один раз отравил уполномоченных послов в степь (всего — 8 эпизодов, связанных с приемом и отправкой послов). Князь Иван Михайлович Тверской отправил одно посольство и принял 5 (всего — 6 раз)

Показательно, таким образом, что в периоды, когда количество личных поездок князей ко двору хана значительно снижается, число посольств: и принятых, и отправленных — возрастает.

Любая посольская миссия была ограничена определенными полномочиями. Во всяком случае, ряд русских источников указывает на противоправные действия послов, как на смягчающие обстоятельства последовавших событий. В частности, «посолъ силенъ»[1208] Щоклан (Шевкал) и его люди начали в Твери в 1327 г. убивать людей («сѣчи»), «надѣющеся на самовластие»[1209]. То есть, автор обращает внимание читателей на то, что посольский отряд, надеясь на свой статус, превысил свои полномочия и начал осуществлять самосуд в нарушение всех прав. Вполне закономерно, с точки зрения автора, что нарушающие статус посольства действия вызвали сопротивление тверичей, завершившееся убийством Щелкана и всего посольства. В свою очередь убийство послов было расценено как мятеж против ханской власти и завершилось для Тверского княжества карательной экспедиций войск Узбека.