Посольскими полномочиями ограничивается и миссия Чол-кана (Щелкана), который прибыл в Тверь летом 1327 г.: «прииде изъ Орды посолъ силенъ
на Тферь именемъ Щолъканъ со множествомъ Татаръ, и начаша насилие велико творити, а князя Александра Михаиловача и его братью хотяше побитии, а самъ сѣсти хотяше во Тфери на княженьи, а иныхъ князеи своих хотяше посажати по инымъ городомъ Русскимъ, и хотяше привести христьян в Бесерменьскую вѣру»[1172]. Как известно, действия Чол-кана (Щелкана) вызвали восстание жителей города, а затем карательную экспедицию войск Узбека.Отмечается в летописных известиях и посольства русских князей в ставку хана. К примеру, в 1348 г., упомянуто отъезд в Орду послов московского князя Семена Ивановича Гордого. Тогда великий литовский князь Ольгерд направил к хану Джанибеку своего брата Кориада, «и просилъ рати оу царя себѣ въ помочь». Узнав об этом («И то слышавъ»), князь Семен «посла въ Орду Федора Глѣбовича да Аминя да Феодора Шубачѣева къ царю жаловатися на Олгерда». Хан Джанибек, «слышавъ… жалобу князя великаго» выдал «Корьяда, Михаила и Семена Свислочьского и Аикша киличѣевъ князя великаго и его дружину Литву» и отправил их в Москву в сопровождении своего посла Тотуя[1173]
.Несколько позже, тот же Рогожский летописец упоминает о возвращении князя Семена из похода против шведов в защиту Новгорода Великого, поскольку «постигоша его гонцы киличѣи изо Орды, онъ же възвратися на Москву слышати слова царева и жалованїа»[1174]
.В связи с приглашением в Орду митрополита Алексея в 1357 г. фиксируется в источниках посол ханши Тайдулы: «Того же лѣта прииде изо Орды посолъ отъ царици Таидолы къ пресвященьномоу Алексию митрополитоу звать его въ Орду да посѣтить еа нездравие»[1175]
.Летом того же 1358 г. к границам московского и рязанского княжеств прибыл «посолъ изъ Орды царевъ
сынъ именем[ъ] Маматъ Хожа». Летописец отметил, что в Рязанском княжестве посол «много въ нихъ зла сотвори». А великий князь Иван Иванович Московский «не въпоусти его во свою отчину въ Роусьскую земьлю». Вероятно, не принятие Мамат-ходжи московским князем было связано с противодействием посла по отношению к хану Бердибеку: позже «наборзѣ отъ царя въ ордоу позванъ бысть Маматъ Хожа, зане же къ царю въ коромолоу вниде… и самъ побѣжалъ ко Орначю и гонъци постигоша его и яша и там[о] оубьенъ бысть повелѣниемъ царевымъ[1176].После разорения летом новгородскими ушкуйниками булгарских городов, зимой 1360–1361 г., «за то прогнѣвалися погани бесермена» и «въведоша посла из Орды Жукотинци о разбоиници, и бысть всѣмъ княземъ съѣздъ на Костромѣ, князь Дмитреи Костянтиновичь и братъ его старѣиши Андрѣи Нижнего Новагрода и князь Костянтинъ Ростовъскы, и выдаваша розбоиниковъ, а посла отпустиша въ Орду»[1177]
.А в 1362 г. «князь Дмитреи Иванович[ь] Московскыи и князь Дмитреи Костянтинович[ь] Суждальскыи сперъся о великомъ княжении». Однако князья предпочли отправить в Орду уполномоченных послов — киличеев, а не самим ехать в ставку хану («и послаша ктож своихъ киличеевъ въ Орду къ царю Мурату и принесоша ярлыкъ княженїе великое по отчинѣ и дѣдинѣ князю великому Дмитрею Иванович[ю] Московскому»[1178]
).Упоминаются в данный период и принесение ордынскими послами ханских ярлыков русским князьям. Так в 6871 (1363) к князю Дмитрию Ивановичу Московскому прибыл «посолъ изъ Орды отъ царя Авдуля съ ярлыкы, князь же великїи Дмитреи Иванович[ь] посла отпустилъ въ Орду, а самъ поеха въ Переяславль». Кроме того, «отъ Мамаева царя князю Дмитрею Ивановичю ярлыкъ привезли на великое княжеїи и сѣде на княженье…[1179]
В то же время к князю Дмитрию Константиновичу Нижегородо-Суздальскому прибыл «…князь Иванъ Бѣлозерець, пришелъ бо бѣ изъ Муротовы Орды съ тритьцатїю Татариновъ, и тако пребысть въ Володимери недѣлю едину»[1180]
. Князь Иван Белозерский привёз ярлык на Владимирское княжество Дмитрию Константиновичу. В следующем 1364 г. князь Василий Дмитриевич привёз отцу ярлык от хана Азиза, «а съ нимъ царевъ посолъ, а имя ему Оурусъманды», однако Дмитрий Константинович «ступися княженїа великаго князю Дмитрїю Иванович[ю] Московьскому»[1181].Достаточно не стандартная ситуация отмечена в Рогожском летописце: зимой 1364–1365 гг. «еда изъ Литвы Веснѣилясъ Коутлубузинъ сынъ былъ во Тфѣри»[1182]
. Функции данного чиновника не обозначаются как посольские, но, по всей видимости, они тоже входили в его миссию.Приход в Москву ордынского посла летом 1368 г.[1183]
способствовал скорейшему освобождению из заточения Михаила Александровича Тверского: «…приидоша Татарове от Орды, Карачь. Князь же великы тогда укрепивъ князя Михаила крестным цѣлованиемъ отпусти его въ свою отчину»[1184].