Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

Другой случай самоуправства посла отмечен в «Житии Михаила Тверского». Здесь Кавгадый, который также упомянут как «посол силен»[1210], заявляет, что его военные действия в 1317 г. против Тверского княжества и его главы князя Михаила Ярославича были осуществлены без распоряжения хана: «Занеже воевалъ есмь волость твою без царева повеления»[1211]. То есть, Кавгадый также превысил свои полномочия, которые состояли в поручении хана возвести на владимирский престол князя Юрия Даниловича Московского. Михаил «съступися великаго княжения»[1212]: уступил престол князю Юрию, у которого был ярлык Узбека. Тем самым миссия посла была выполнена и все его дальнейшие действия по вторжению в пределы Тверского князя можно считать самоуправством.

Показателен и факт поведения ордынского посла (от хана Шадибека), сопровождавшего в 1408 г. князя Юрия Всеволодовича Холмского, который привёз ярлык на Тверское княжество. В Твери, однако, в это время находился другой посол (от эмира Едигея и хана Булата) с ярлыком для князя Ивана Михайловича. Князь Иван «повѣле» посла Шадибека «стратити честно», то есть, по всем правилам посольского церемониала. Однако посол, не выполнив поручения хана, вернулся в Москву и в Орду «корму не взявъ, бе бо ему не приказано»[1213]. Тем же путем в степь поехал и посол хана Булата, которого союзник князя Юрия Князь Василий Дмитриевич Московский «честивъ и отпусти»[1214]: едигееву послу было позволено принимать дары от противников князя Ивана. Таким образом, мы видим, что согласие посла на принятие соответствующего содержания напрямую зависело от выполнения или не выполнения его миссии: если посол Шадибека не смог продиктовать волю своего хана русским улусникам, то чиновник хана Булата и эмира Едигея свою задачу выполнил.

* * *

Таким образом, рассмотренные в хронологической последовательности этапы и особенности поездок русских князей к ордынскому двору в XIII — первой половине XV столетий позволяют нам сделать определенные обобщения.

В первую очередь необходимо обратить внимание на то, что проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что среднее и характерное время, затрачиваемое князьями на поездки и пребывание в ставке ордынского хана, составляло около полугода. До полутора лет занимала дорога в Каракорум и обратно. При отсутствии четких временных ограничений поездок отдельного князя в ставку хана необходимо учитывать время отсутствия князей в своих княжествах в количестве шести месяцев (как среднее число) при путешествии в Орду и полтора года — при поездке к монгольскому каану.

За двухсотлетний период (с 1242 по 1445 г.) при ордынском дворе побывало 108 князей, совершивших в общей сложности, 263 поездки. Кроме того, источники фиксируют сопровождение своих мужей тремя княгинями — жены князя Андрея Мстиславича; Марии Ярославны (дочери Ярослава Святославича Муромского) жены Бориса Васильковича Ростовского и Василисы Дмитриевны (дочери ростовского князя Дмитрия Борисовича) и жены Андрея Александровича Городецкого.

Всего же для рассматриваемого периода учтено 351 князей[1215]. То есть, только 30 % от общего количества известных правящих князей бывали при дворе ордынского хана. Однако большинство из них — это великие князья соответствующих княжеств, либо ближайшие претенденты на великокняжеский титул. Именно они определяли пути развития княжеств, в частности, и Руси в XIII–XV вв., в целом. Надо полагать, что именно в столице Орды, окончательно решалась судьба великого княжества. Потому поездка в ставку хана стала в данное время неотъемлемой частью политической культуры и практики Русских княжеств.

Однако уже с началом XV в. в прямой связи с ослаблением центральной ханской власти в Орде наблюдается резкое понижение количества поездок русских князей к ордынскому двору. По всей видимости, ханы оказались не в состоянии решать судьбы русских княжеств и князья больше не видят необходимости отправляться в дальнее и опасное путешествие, которое слабо повлияет на политическую обстановку в регионе.

Дольше всех — более пяти лет — при ордынском дворе провёл Иван Калита. Совершив восемь поездок, от лет жизни (57) он затратил чуть меньше 15 %, от лет княжения на уделе — около 20 %, от лет великого княжения — около 17 %.

Кроме него, довольно длительное пребывание в ставке хана — 5 лет — фиксируется у Василия I Дмитриевича; 4 с половиной года — у Александра Невского, 4 года — у Глеба Васильковича Белозерского (брата Бориса Васильковича Ростовского), Андрея Александровича Городецкого (сын Александра Невского).

Наиболее длительное время в Орде провели Нижегородско-Суздальские князя — Василий Дмитриевич Кирдяпа и его брат Семен Дмитреевич — 7 и 9,75 лет соответственно. Будучи заложниками (Василий Кирдяпа) и изгнанниками (и Василий, и Семен) они вынуждены были пребывать в степи значительно большее время. Князь Семен провел в Орде 48,7 % от лет правления в уделе и 18,5 % от лет жизни.