Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

А.Н. Насонов предложил два возможных варианта толкования содержания термина. Во-первых, это — количество налогоплательщиков. Однако исследователь полагал, что «ничего нет невероятного в том, что территория великого княжения» делилась на небольшие области «размеры которых определялись в соответствии с величиной взимаемой дани»[310].

Г.В. Вернадский склонялся к пониманию термина «тьма», как единица измерения народонаселения. В тоже время он отметил, что «постепенно тьма становилась скорее единицей налогообложения, нежели населения»[311].

Свидетельства Джувейни и Юань-ши о принципах налогообложения и военной мобилизации на завоеванных землях позволяю говорить о том, что упомянутые в русских источниках количества «темь» относятся к числу обязанных платить налоги. Они же должны были выставить от каждых десяти хозяйств одного бойца в случае мобилизации. Именно такое соотношение мы находим в Китае при проверке переписных данных имперскими чиновниками в 1241 г. По данным Юань-ши, «согласно докладу Селе, [Шиги]-Хутуху и другие первоначально внесли в реестры 1 004 656 дворов простого народа во всех областях (лу), [из которых]… в общем войсковом реестре [этих] областях (лу) — 105 471 человек, [из которых] проверка показала 97 575 человек [в наличии]»[312]. Таким образом, княжество, состоявшее из 15 тем (Владимирское) или 12 тем (Черниговское) должны были предоставить в строй при мобилизации 15 и 12 тысяч человек соответственно.

Кроме того, в состав дневной сменной стражи, турхах (часть личного тумена хана — кешига), призывались ближайшие родственники подвластных владетелей. В Юань-ши подчеркивается, что в состав стражи: «брались сыновья и младшие братья всех [подвластных императору] удельных владетелей, полководцев и старших воинских начальников и направлялись на службу в войска, которые назвались войсками заложников, а также еще назывались — «войска турхах»[313]. Таким образом, в китайской династийной истории выделяется еще одна важная функция призванных в строй сыновей и братьев удельных владетелей — их заложнический статус, аманат, гарантирующий покорность подданного.

Правда, судя по ещё одной записи в Юань-ши, регулярность прибытия заложников нарушалась, что требовало возобновления установленных правил. Так, во «второй луне 4-го года [девиза Чжун-тун] (11 марта — 9 апреля 1263 г.) последовал высочайший указ: «Управление контроля за войсками (тунцзюньсы) вместе с темниками и тысячниками и прочими должен следовать установлениям Тай-цзу — приказываем всем чиновникам представить своих сыновей и младших братьев ко двору [императора] для вступления в турхах». При этом последовал регламент обеспечения пребывания на службе почетных кешектенов: «Эти установления [Тай-цзу следующие]: Темник [отдает] одного человека в турхах, десять голов лошадей, быков — 2 упряжки и землепашцев — 4 человека… Сыновьям и младшим братьям темников и тысячников, которые поступили в турхах, [разрешается] брать туда с собой вместе жен и детей, [количество их] сопутствующей челяди — не ограничивается твердо определенной численностью, количество лошадей и упряжек быков, помимо установленной величины для привода [с собой по указанным выше квотам]»[314].

Уточняются и правила, по которым должен был осуществляться набор в дневную стражу: «Что касается [случаев когда] у темника или тысячника: или нет родного сына, или родные сыновья малолетние и не достигли совершеннолетия, то на службу идут младшие братья или племянники, но к тому времени, когда родные сыновья достигают возраста 15 лет, [они] в свою очередь заменяют [служивших за них младших братьев или племянников отца]»[315].

Несомненно, что описанные в Юань-ши правила относились напрямую к дальневосточным владениям Монгольских каанов. Однако и для ханов Джучиева Улуса фиксируются случаи описанного аманата. Так ко двору Ногая был отправлен сын сербского короля Милутина Стефан «на слоужбоу томоу съ великоименитынми властели земле срьбскые»[316], который пребывал в Орде между 1293/1294 и 1297 гг.[317]

В то же самое время, в конце 1280–1290-х гг. фиксируется пребывание при дворе Ногая наследника болгарского трона Феодора Святослава Тертера[318].

Армянский автор XIII в. инок Магакия (Григор Акнерци) упомянул, что ильхан Хулагу называл армянских и грузинских князей за их постоянную храбрость своими богатырями, «а молодых и прекрасных детей их назначал в свою охранную стражу с правом носить лук и мечи. Они назывались Кесиктой, т. е. привратники»[319].

Службу при ханском дворе Василий Давидович до смерти своего отца в 1321 г. и вокняжения в Ярославле, отмечают русские родословцы[320].