Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

Любопытны в этой связи свидетельства духовной грамоты (завещания) великого князя владимирского и московского Ивана II Ивановича, среди завещанных ценных вещей которого отмечены «шапка злата» и «сабля злата»[650]. Напрямую связать данные вещи с пожалованием ордынского хана невозможно. Однако наличие их среди важных и завещаемых именно старшему наследнику вещей позволяет в них видеть атрибуты именно социального статуса, который для времени правления князя Ивана II (1353–1359 гг.) тесно связан с ордынской властью и пожалованием ярлыка на владения, вероятно, сопровождавшимся и пожалованием соответствующей вещевой атрибутики, подобной высланной сельджукскому султану.

Показательно, что в погребальном инвентаре широко представлен такой элемент, как пояс. В письменных источниках как признак пожалования и, соответственно, как атрибут элитности он отмечается редко. Причем, как правило, это пояс золотой, подчеркивающий принадлежность к верховной власти. К примеру, назначая управителем Джучиева Улуса сына Урус-хана Койричака, Тимур «удостоил его шитого золотом халата и золотого пояса»[651]. Любопытно, что в духовной Ивана Калиты упомянут «поясъ золотъ ц(е)с(а)р(е)вськии»[652], маркировка которого («ц(е)с(а)р(е)вськии») может быть связана с ордынской властью. Однако свидетельств того, что пояс выдается при пожаловании владений и ярлыка, мы не встречаем. Тем не менее, его функциональная принадлежность, как средства для ношения оружия, может свидетельствовать о том, что наделение оружием сопровождалось и выдачей пояса, соответствующего статусу пожалования.

Показательно, что головные уборы и пояса являлись важным элементом при процедуре обновление инвеституры в ходе возведения на престол нового хана. Так, Рашид-ад-Дин неоднократно подчеркивает, что признание элитой власти вновь избранного правителя сопровождалось снятием головного убора и поясов: «Все сняли с головы шапки и перекинули пояса через плечо»[653] (избрание Угедея); «все царевичи сняли шапки, развязали кушаки»[654]; «все сняли с голов шапки и повесили пояса [себе] на плечи»[655].

Таким образом, мы наблюдаем, что принадлежность к знати ордынского государства выражалось в четко определяемой системе атрибутов. Основанием к причислению к элите являлся ярлык, подтверждающий ханское пожалование. Сам обряд пожалования подразумевал дарение колчана, меча/сабли, головного убора, кафтана, золотого пояса. Наблюдается обряд посажения на лошадь и её ведения подчиненными. Показательно, что шлем, по всей вероятности, определял принадлежность к высшему элитарному слою — независимому правителю вне страны или высокого ранга (чингизида или родственника хана по женской линии — ?) внутри государства. Зависимый от хана правитель-нечингизид получал в качестве атрибута не шлем, а шапку украшенную драгоценностями.

Однако необходимо отметить, что данные наблюдения относятся в первую очередь к служилой аристократии, которую по определению В. Парето можно отнести к «правящей элите». Другая часть знати, аристократы по рождению — «неуправляющая элита»[656], будет обладать другим набором вещевой атрибуции, поскольку своё положение её представители получили по праву рождения, а не на основании ханского пожалования. Причем данный набор будет тесно связан с престижностью — мерой признания обществом заслуг индивида. Но от набора вещевой атрибутики, связанной с принадлежностью к элите он может существенно отличаться. Ведь основным признаком элиты является отношение к управлению, тогда как престиж может быть связан с любыми иными достижениями человека[657].

Необходимо также отметить, что принятие ислама в качестве государственной религии привело к значительному его распространению именно в правящем слое Орды. Не удивительно, что во второй половине XIV века в погребальном обряде населения Джучиева Улуса происходят значительные изменения: из могил исчезают предметы всадничества и вооружения. Это явственно свидетельствует о наступлении нового периода, основным содержанием которого является принятие ислама большинством населения. Как следствие — постепенное отмирание языческих погребальных традиций[658]. Д.В. Васильев констатирует, что характерный для данного времени погребальный обряд захоронений в мавзолеях представляется единообразным. В одном комплексе связанных признаков объединяются самые разнообразные черты — языческие пережитки и мусульманский обряд. Соответственно «такой синтез признаков позволяет делать заключение о единстве или глубокой нивелировке погребального обряда в группе захоронений в мавзолеях, что, вероятно, связано с тем обстоятельством, что мавзолеи являются, прежде всего, усыпальницами золотоордынской знати»[659].

* * *

Общее количество представителей знати Джучиева улуса, рассмотренное для выявления общих закономерностей функционирования элиты Орды составило 1287 персоналий[660].