Русские крестьянские ремесла и промыслы

Быстрой ездой славились по всей Европе и русские ямщики, и оказавшиеся в России иностранные путешественники в первую очередь осваивали слова «Davaj, davaj!» и «Na vodku!». А еще они отмечали певучесть русских ямщиков: германский канцлер Бисмарк, в свое время долго пробывший послом Пруссии в России, писал, что русский ямщик запевает, присев на облучок кибитки и замолкает, только соскочив с него; даже до нашего времени дошло немало ямщицких песен. Здесь целых три плохо знакомых нашему современнику слова. Кибитка – это телега или сани, на которых над местом пассажиров на легких деревянных дугах установлена рогожная, дерюжная, войлочная или кожаная полукруглая крыша для укрытия от дождя и снега – обычный дорожный ямской экипаж. Облучок – это не козлы, т. е. возвышенное сиденье для кучера в передней части повозки, как часто думают, а легкая рама, окружающая дощатую платформу телеги – от слова «облый» – круглый. Козел на почтовой телеге или санях и не было, а ямщик боком присаживался на край, выставив одну ногу, чтобы, если понадобится, быстро соскочить. А слова «ямщик», «ямской» – от слова «ям», почтовая станция. Еще во времена Золотой Орды татары установили на Руси регулярную перевозку депеш и своих чиновников, для чего на расстоянии пробега лошади устраивали «ямы» с переменными свежими лошадьми. Так укоренилась в России «ямская гоньба» – быстрая перевозка почты. По всей стране вдоль почтовых трактов (широких дорог с земляным покрытием) и шоссе (дорог с искусственным покрытием), благоустроенных, т. е. окопанных канавами и обсаженных деревьями, чтобы при зимних заносах не сбиться с пути, стояли почтовые станции со станционными смотрителями, маленькими чиновниками 14‑го класса, с конюшнями, запасом фуража для лошадей и водопоями. Жившие вдоль трактов и шоссе государственные крестьяне были обращены в особую сословную группу ямщиков, государственной повинностью которых была перевозка почты между станциями на своих лошадях и в своих экипажах. Ямщики везли письма и газеты, кожаные узлы со звонкой монетой и пакеты с бумажными деньгами (почтовые денежные переводы появились только в конце XIX века), которые сопровождались вооруженными почтальонами, правительственных курьеров со срочными депешами, вооруженных фельдъегерей с секретными бумагами и государственными преступниками. А заодно везли и пассажиров, ехавших по казенной или по собственной надобности. Людей везли по подорожным грамотам, выписанным на почтамтах, с уплатой по количеству лошадей (а оно зависело от чина проезжавшего), прогонов, поверстной платы, причем ехавшие по собственной надобности платили двойные прогоны. Естественно, лошади отпускались в первую очередь фельдъегерям и курьерам, затем ехавшим по казенной надобности, особенно если они были в больших чинах, а для прочих лошади вечно были в разгоне, и они должны были коротать время на станциях. А если кому-либо не терпелось либо требовалось ехать в сторону от тракта, то приходилось нанимать по соглашению ямщика, свободного от службы. Можно было ехать и в собственном экипаже, более удобном и поместительном, нежели ямская легкая телега, и пользоваться только перекладными (сменявшимися) ямскими лошадьми.

Так что если ломовики были частично горожанами, а частью – подгородными крестьянами, то ямщики – только крестьянами. Впрочем, немало было горожан и среди ямщиков: на окраинах городов, на выездах из них – повсюду были ямские слободы, где на просторных дворах с множеством экипажей и лошадей жили ямщики. В Москве были Переславская, Рогожская ямские слободы, и до сих пор в конце Тверской сохранились Тверские-Ямские улицы, а ближе к нынешнему Савеловскому вокзалу – улицы Ямского Поля – когда-то там жили ямщики.

В России была даже особая ямская запряжка – знаменитая тройка. В оглоблях, в упряжи с хомутом и дугой, шел коренник – хорошо обученная, самая сильная и доброезжая лошадь, задававшая темп и направление движения; шел он обычно крупной, размашистой рысью, для чего подбиралась особая «шаговитая» лошадь. А по бокам, в ременных постромках, крепившихся одними концами к вальку у передка повозки, а другими – к хомуту или ременной шорке, галопом шли молодые, резвые пристяжные, создававшие дополнительную тягу. Если пристяжная была одна, такая запряжка называлась полуямской. Почте полагалось ездить с колокольчиком, чтобы все на дороге издали уступали ей дорогу; кроме почты, с колокольчиками могла ездить только полиция. Правда, большие баре, не очень-то считавшиеся с законами, иной раз также тешились перебором ямских колокольчиков. Мог вешаться один колокольчик, под дугой, так и называвшийся поддужным, но обычно езду сопровождал звон трех колокольчиков, подобранных в тон и так и продававшихся по номерам. Кроме или вместо колокольчиков звоном езду сопровождали бубенцы – от крохотных шаркунцов до огромных болхарей – в кулак размером, также подбиравшихся по тонам и закрепленных на надетом на конскую шею аркане – широкой кожаной петле.